Ноябрьский дождь
Шрифт:
– Джонни, - не отрывая глаз от физиономии террориста, произнесла Китами.
– Помнишь нашу первую встречу?
Комнатный автоматчик снова вскинулся, взглянув на нее.
– Повторим.
И Джонни все понял. Когда ладони поднятых рук девушки, обращенные к бандиту, замерцали, юноша напрягся. Когда вспыхнувшие на девичьей коже две пятиконечные звезды ознаменовали утробный хруст, он оторвал взгляд от ног стоявшего рядом террориста. Тот уже заносил автомат в сторону. Когда, жалобно ахнув, отпустивший Китами захватчик качнулся и начал заваливаться на спину, Джонни сделал свой ход.
Палец автоматчика
Боец, занимавший позицию у того самого удобного окна, не был большим знатоком рукопашного боя. Поэтому не знал, что прием, которым его обезоружил юноша, был сродни базовым упражнениям по отбору оружия у противника. Джонни пришлось сильно импровизировать, но итог был удовлетворителен: получив удар по горлу, террорист захрипел, хватка его ослабла, и автомат как по волшебству перешел в руки юноши. Первым делом тот впечатал короткий приклад прямиком в переносицу побежденного врага.
Стремительно набежавший адреналин еще не схлынул, а потому он проворно обернулся, наводя оружие на возможного противника. Но второй террорист громадной тушей лежал на полу, не подавая признаков жизни. А перед ним, упав на четвереньки, тихо стонала Китами. По правому плечу ее быстро расползались большие красные пятна. Еще одно такое же пятно росло на боку. Упершаяся в пол рука подломилась, и девушка повалилась на пол, взвыв от боли в раненом плече.
Идиот! Он сплоховал, очень сильно сплоховал. Кретин! Джонни поспешно шагнул к Дзюнко. Очередь, выпущенная оглушенным им захватчиком, попала в нее! Придурок!
– Дзюнко!
– он с шумом грохнулся на колени, пытаясь развернуть ее. Стоило лишь шевельнуть раненое плечо, как девушка с новой силой взвыла. Джонни старательно поддел ее обеими руками, взял за живот и повернул на другой бок. Теперь он видел ее лицо. Стиснув зубы, Китами громко стонала. Глаза ее были закрыты, но на ресницах виднелись капельки слез.
– Дзюнко! Не теряй сознания! Слышишь?!
Девушка приоткрыла глаза. Сквозь мутную пелену боли и влаги сверху нависало лицо Джонни. Совсем непохоже на прежнее. Загадочно-уверенная невозмутимость куда-то исчезла. Раскосые глаза, кажется, смотрели с испугом. И тревогой. Губы, тревожно искривленные, дрогнули. А еще она услышала его дыхание. Оно больше не было ровным. Джонни дышал прерывисто, рвано, выплевывая воздух вместе с чем-то, что кричал ей.
Но Китами не слышала. Страшная боль, ударившая в правую половину тела, залезла в уши и оставляла слышимым только невнятное бормотание. Зато она чувствовала. Очнувшаяся способность читать человеческий разум пробилась сквозь кроваво-красный заслон и вонзилась
Он тоже был напуган до чертиков. Он испугался того, что с ней случилось. Испугался того, что может последовать за ранением. Испугался, что не сможет спасти ее. И все. Он больше ничего не боялся. Не боялся Джонни и того, что, даже если выживет сам, всю оставшуюся жизнь будет винить в ее гибели себя. На задворках его души уже росло это чувство. Семя вины уже прорастало, спустя секунды после случившегося. И он готов был нести это бремя. Не боясь, что будет тяжело. Сам того не понимая, Джонни боялся и переживал исключительно за нее. За Дзюнко. И ни единой мысли о себе.
А еще... Она действительно ему нравилась. Совершенно бескорыстно.
Пока Джонни нависал над Китами, случились две вещи. Сперва из-за угла коридора вынырнул очередной незнакомец в черной одежде. Он прибежал на звуки стрельбы, следом спешил напарник. Выскочив навстречу двум обезвреженным подельникам и парочке заложников, террорист стал первым свидетелем второго происшествия. В дверях комнаты, куда так стремился Джонни, выросла широкая фигура, заслонившая собой весь проход. Эта фигура громко заорала: "А нечего!" и выпустила в сторону террориста автоматную очередь, просвистевшую над макушкой согнувшегося юноши. Пули ударили террориста в грудь, одна впилась в лицо. Стрелявший был на редкость меток. Когда захватчик, пятная ближайшую стену красным, падал навзничь, темная фигура рявкнула Джонни:
– Тащи ее внутрь!
Юноша с огромнейшим удивлением узнал в новом действующем лице Сэма Ватанабэ. Тот, вновь принявшись стрелять, отодвинул свой массивный корпус в намеке на то, что надо бы в укрытие. Пока толстяк опустошал магазин автомата, Джонни поспешно обхватил Китами одной рукой, а второй крепче сжал автомат. Упираясь стволом в пол и не разгибаясь, он со всей силы рванулся к дверям. Бросок вышел неплохим, и они с Дзюнко приземлились под ноги Сэму. От падения девушка снова взвыла, но Джонни непреклонно потащил ее дальше.
Когда молодые люди уже заползали внутрь, Ватанабэ выпустил последние пули в направлении спрятавшихся в коридоре захватчиков и с громким клацаньем отщелкнул опустевший магазин. Внушительная фигура толстяка мгновенно отодвинулась от дверей, и на смену Сэму пришла притаившаяся у стены Канзаки, теперь высунувшаяся и больно ужалившая второго захватчика, что вынырнул из-за угла.
Ватанабэ шагнул к по-прежнему лежащим на полу юноше и девушке. Проворно ухватив Джонни за отворот куртки, он вздернул юношу вверх.
– Опять ты? Рэмбо, чтоб тебя.
– Сэм?
– срывающимся голом воскликнул Джонни.
– Ты откуда? Штурм?
– Никаких штурмов!
– рявкнул Ватанабэ.
– Мимо проходил! И ты проходи!
– Дзюнко задели!
– И чего?!
Сэм раздраженно кивнул в сторону девушки. Джонни, обернувшийся к ней следом, сконфуженно охнул, когда увидел, как Китами садится. Сама же Дзюнко, еще пару секунд назад теряющая сознание от боли, вдруг поняла, что мутная красная пленка и сопутствующее ей оцепенение вдруг пропали. Силы вернулись в тело, и она села, коснувшись руками разодранной на плече одежки. Та все еще была мокрой от крови, но прощупывавшееся сквозь прорехи тело оказалось совершенно целым.