Ноябрьский дождь
Шрифт:
– Вы кто?
– немедленно встрепенулся комиссар, машинально нащупывая кобуру, которой, впрочем, давно не носил.
– Как вас пропустили?
– Спокойствие, только спокойствие, - незнакомец успокаивающе поднял руку с отразившим свет лампы удостоверением.
– Восьмой отдел.
– А-а-а...
– неуверенно протянул комиссар, переглянувшись с мэром. Инквизиторы пожаловали. Ребята инфернального Хендрикса, знающие все и ничего не говорящие. Только их пропустил бы командир специального полицейского отряда.
– Здание захвачено террористической
– По данным наших аналитиков, они не имеют отношения ни к одной из существующих враждебных групп.
– Еще не легче, - дернул бровью комиссар.
– Не легче, - согласился Инквизитор, и только очень чуткое ухо расслышало бы в его бесстрастном голосе сарказм.
– У них, очевидно, свои каналы инфильтрации, поэтому мы не смогли засечь подготовку. Крайне интересно.
– Вам интересно, а тут люди в заложниках!
– нервно воскликнул мэр.
– Проворонили! И непонятно, чего хотят эти типы!
– Вы правы, - нисколько не смутившись, проговорил мужчина, и стало понятно, что он просто по-английски невозмутим. Как стало понятным и явное преобладание английского акцента в его речи.
– Уже прошло больше часа, а от захватчиков никаких вестей. Впрочем, рано или поздно они выйдут на связь. Сейчас важно вот что: как там расстановка сил?
– Снайперы уже на крышах соседних зданий, - ответил комиссар.
– Подступы к зданию блокированы. Вы ведь знаете, командиры спецгрупп наверняка уже опрошены.
– Это действительно так, - по-прежнему бесстрастно отозвался англичанин.
– В данный момент лучше всего обратить внимание на планы здания и подземных коммуникаций.
– Назначенный командиром группы захвата офицер так и сказал. Он утверждает, что террористов не может быть достаточно, чтобы блокировать все выходы.
– Наши люди говорят то же самое. Сейчас здесь будут командиры всех силовых подразделений, стянутых к центру. Значит, нужно...
Тут завязавшееся обсуждение было прервано торопливым карабканьем кого-то в кузов. Это карабканье сопровождалось яростным фырканьем - торопившийся получил порцию воды за шиворот и в физиономию. Незнакомый комиссару молодой человек подскочил к англичанину, жестом давшему понять, что это его человек.
– Мастер, возле полицейского блока собрались журналисты!
– Чьи?
– безо всякого удивления спросил Инквизитор, названный Мастером.
– Калифорнийские, техасские, китайские... Все, в общем. Они требуют пропустить прессу!
– Больше они ничего не требуют?
– впервые в голосе Мастера появился оттенок пренебрежения.
– Требуют!
– взволнованно выкрикнул молодой человек.
– Они требуют позволить им взять интервью у эмира Ясфира!
– Что-что-что?!
Повернутый спиной к комиссару Мастер мог не беспокоиться о столь мелочной вещи, как имидж. Поэтому он с легким сердцем
– Они знают, кто захватил центр!
– утвердительно кивнул юноша.
– Эти люди называют себя "двадцать девятой бригадой". Они только что выпустили в сеть свое обращение!
– В сеть?
– непонимающе переспросил мастер.
– Как?
– Не знаю, но вот!..
– молодой человек, чуть повозившись, извлек из-под дождевика наладонник и развернул его дисплеем к начальнику.
– ... Все мы - дети периферии, - хорошо поставленным голосом вещал смуглый и сухой бородач на фоне металлического цилиндра.
– И мы не потерпим угнетения, уготованного нам проклятыми потомками евреев и римлян. Каждый боец, каждый воин, пришедший сегодня со мной, готов отдать жизнь, если за нее сможет забрать жизни врагов.
Объектив снимавшей камеры развернулся и показал зрительный зал театрального центра. Он был полон людей. Раздавленных и неподвижных, нервозно дергавшихся на своих местах, боязливо ежившихся от присутствия рядом мужчин с автоматами. Затем объектив скользнул дальше, к стоявшим по краям зала женщинам. Крупным планом показали пояса смертников под откинутыми робами. И вновь в кадре появилось лицо бородача.
– Я, Али Ясфир, последнее дитя Аль-Ихвана, веду за собой воинов со всех концов мира, страдающего под пятой лживых фарисеев, прикрывающихся именем Христа и лжепророка. Все мы требуем, чтобы наши земли и наших детей избавили от гнета. Все мы требуем, чтобы под маской спасения не пили нашу кровь. Покуда на землях мусульман строят капища Спасителя, покуда индийские рабочие остаются рабами, покуда в Боливии и Перу убивают вашим оружием, мы не остановимся. Мы требуем вывода всех сил Крестоносцев и удаления всякого присутствия европейского влияния на...
– Так-так...
– пробормотал Мастер, отстраняя наладонник от лица.
– А вот это неожиданный ход.
– Что такое?..
– комиссар еще ничего не понял.
– Они просочились в иностранные СМИ, - сказал англичанин и тут же велел помощнику: - Немедленно проверить сеть!
– Так точно!
– юноша, спрятав наладонник, бросился обратно под дождь.
Мастер обернулся к притихшим чиновникам.
– Вот так, господа. Теперь все становится понятным. Абсурдные требования, молчание... Наши враги не только внутри. Они еще и снаружи. А вооружены они микрофонами и видеокамерами.
Инори продолжала вздрагивать на руках у Эрики. Всхлипывания из-под прижатых к лицу ладоней больше не доносились, но все равно было ясно, что бедняжка плачет. Закусив губу, Андерсен затравленно оглядывалась. Все сидевшие рядом заложники стыдливо отводили глаза. Всем было не до них. А уж захватчикам-то и подавно. Люди в черном лишь молча оттащили тело Отоко в сторону, уложив рядом с застреленным в самом начале мужчиной и притащенным охранником. Кимико, к счастью, не видела, как волочились по проходу его ноги, оставляя тоненький красный след. А вот Эрика видела.