Ноябрьский дождь
Шрифт:
Они прильнули к стене рядом с поворотом направо от главного коридора. За дверьми служебного помещения в конце длинного архитектурного аппендикса, откуда велась стрельба, кто-то что-то громко говорил, а потом затих. Стрельба тоже прекратилась, и Аржба задумался: а не высунуться ли? Было откровенно боязно, но, все-таки, бой же...
– Кхем!
– вдруг раздалось со стороны противника. Кто-то нарочито громко прокашлялся в наступившей после взрыва и стрельбы тишине. Аржбу невольно перекосило. Что за ерунда?
– А давайте знакомиться?!
– Чего за...
– отпуская кровоточащее плечо и хватаясь за автомат, прошипел
– Выгляни.
Мысленно чертыхнувшись, террорист осторожно высунулся за угол. Стрельбы не последовало. Медленно обваливались остатки штукатурки и прочей косметики на искореженном взрывом участке стен. Тускло светили, покачиваясь, те из потолочных ламп, что не погасли после короткой, но яростной перестрелки и невежливого кидания гранат. Кажется, какие-то из боковых дверей оказались выбитыми при взрыве. А от прохода в служебное помещение шагнул навстречу взгляду захватчика человек. Аржба не успел его толком разглядеть. Незнакомец, очевидно, и предлагавший знакомиться, был высок, широк и темен. Дальше разглядывать было не к месту, и террорист, выставив следом дуло автомата, нажал на спусковой крючок.
Короткая очередь рассерженным роем стальных пчел ужалила выросшую в конце коридора фигуру толстяка. Аржба не успел еще подумать, что тот совсем по-идиотски подставился, когда началась чертовщина. Словив почти все выпущенные в него пули, незнакомец пошатнулся, но не повалился на пол, шлепая ошметки собственных кишок по всей округе. Он остался на ногах. Более того - почти сразу распрямился, а потом шагнул вперед, окончательно ступив в коридор.
Нижняя челюсть Аржбы ощутила непреодолимое желание повисеть и отдохнуть, а вот указательный палец свое дело помнил. Новая порция пуль ударила в темную кляксу и снова попала. Только в этот раз странный и страшный незнакомец даже не остановился, сильно дернувшись и оступившись на ходу. Тут уж нервы Аржбы не выдержали, и он, беззвучно охнув, принялся всаживать в противника остатки магазина одной длинной очередью.
Выстрелы добросовестно гремели, пули добросовестно ударяли в плоть, высекая кровавые искры и ошметки мяса. Аржба прекрасно видел, что попал, и попал явно не по броне. Но толстый мужчина все шагал вперед. Этого не могло быть, совершенно точно, не могло! Что же за дела-то? Он прошил этого гяура от живота до головы, а тот и не думал умирать! Да его в куски уже должно было порвать! Да автоматные пули уже должны были из него фарш сделать! Но непонятный тип все пер и пер навстречу здоровенным черным пятном.
Вот толстяк ступил под работающую лампу. И разглядевший его Аржба едва не выронил оружие. Он действительно практически изорвал противника в клочья. Грудь и живот неизвестного толстяка превратились в сплошное кровавое месиво, в котором смешалось мясо, внутренности и обрывки черного пиджака. И, не обращая на смертельные ранения ни малейшего внимания, мужчина продолжал шагать вперед.
– Шайта-а-ан...
– сипло выдохнул Аржба, когда снизу высунулся из-за угла Джамаль и тоже дал очередь по толстяку. Тот даже не поморщился, а напарник дико выпучил глаза и невнятно выругался - тоже увидел.
Гранаты! Ну конечно, гранаты! Судорожно метавшиеся мысли террориста нашли, наконец, верное решение сюрреалистической проблемы. Они его точно порвут. Пусть и не убьют, может быть! Рука Аржбы метнулась к поясу, где были закреплены смертоносные снаряды.
Как выяснилось, неубиваемый
Пуля вошла аккурат в левый глаз Аржбы, не успевшего даже убрать голову за угол. Сомкнувшаяся было на теле гранаты рука, способная легким движением сорвать ее с пояса уже без чеки, криво дернулась мимо, бессильно уткнувшись в здоровое плечо Джамаля. Ноги непроизвольно шагнули вперед, а корпус подался назад, и террорист, едва не завертевшись волчком, повалился на пол позади раненого подельника. Тот, в ужасе и озлоблении оскалив зубы, все еще стрелял из автомата. Пошатнувшись от очередной очереди, толстяк проворно сместил прицел и выстрелил снова.
– А-а-а!!!
– позабыв о столь необходимой настоящему мужчине невозмутимости, заорал Джамаль, когда ударившая в предплечье пуля лишила его второй руки. Уронив умолкшее оружие, он повалился на спину, стукнувшись затылком о филейную часть покойного Аржбы, и принялся оглушительно выть.
Не обращая ни малейшего внимания на стенания обезрученного противника, истекающий кровью толстяк шагнул к стене, у которой скрючился убитый Омар. Пока он разворачивал труп удобнее и что-то искал, катающийся по полу и орущий Джамаль сквозь пелену чудовищной боли и страшнейшего унижения сумел разглядеть, как разглаживается бесформенное месиво, созданное пулями их автоматов на месте живота незнакомца. Ужасные раны заживали. Да, заживали прямо на глазах, демонстрируя совершенно здоровую кожу вместо клочьев. Если бы у террориста была возможность приглядеться получше, он разглядел бы даже заново отросшие волоски. Но, во-первых, у раненого в обе руки были более насущные проблемы в данный момент, а во-вторых, одежда толстяка тоже странным образом приходила в порядок. На место измочаленных тряпок вдруг принялась наползать чистая белая материя рубашки, которая словно бы сама себя ткала, вторгаясь на территорию прорех дюжинами отдельных нитей. Обгрызенный с одной стороны черный пиджак в мгновение ока вернул себе прежний презентабельный вид. Развернувшийся к ним с трупом Аржбы мужчина небрежным движением руки сбросил на грудь галстук, что до этого покоился закинутым на плечо.
– Ты-ы-ы...
– простонал ошеломленный Джамаль, в котором даже чуть утихла боль.
– Ты-ы-ы... Трикстер!
– А ты образованный, - хмыкнул Сэм, разглядывая переставшего дергаться и замершего в ужасе раненого террориста.
– У кого рация?
– У м-меня-а-а-а!!!
– простонал Джамаль, сорвавшись под конец на крик, когда утихшая из-за шока боль вернулась с полной силой.
– Вижу-вижу, - Ватанабэ поспешно нагнулся и извлек из нагрудного кармана раненого портативное переговорное устройство.
– Экий антиквариат.
Распрямившись, толстяк лениво, словно отмахиваясь, навел пистолет в лицо Джамалю и спустил курок. Перед глазами террориста расцвел огромный красный цветок, и мира не стало.
От дверей служебного помещения с автоматом наготове уже осторожно двигалась Канзаки. Добравшись до угла, она успела разглядеть последние штрихи восстановления непробиваемой фигуры Сэма Ватанабэ. Красные пятна на рубашке окончательно исчезли, впитавшись в белоснежную ткань, а сам толстяк, сунув пистолет в карман, деловито поправлял свободной рукой галстук.