Нож сновидений
Шрифт:
– Это Анат Дордже, а не… не та, кого вы упомянули, – растягивая слова, громко объявила сул’дам, чья кожа по цвету напоминала мед. У нее были раскосые темные глаза, а волосы уже тронула седина. На вид она была самой старшей из сул’дам и меньше всех напуганной. Не то, чтобы ей было совсем не страшно, однако женщина хорошо владела собой. – Перед вами Говорящая Правду Верховной леди.
– Замолчи, Фалендре, – ледяным тоном приказала Семираг, бросив на нее взгляд через плечо. Этот взгляд пророчил боль. Леди Боль хорошо умела запугивать. Так что заключенные сами убивали себя, едва узнав, что попали в плен именно к ней. Мужчины и женщины вскрывали себе вены зубами и ногтями.
Фалендре
– Ты не можешь распоряжаться мной, – презрительно процедила она. – Ты даже не со’джин.
– Так почему ты так уверен в этом? – требовательно осведомилась Кадсуане. Все ее золотые полумесяцы и звезды, птички и рыбки подрагивали, когда она переводила взгляд с Ранда на Семираг и обратно.
Семираг спасла его от необходимости выдумывать какую-нибудь небылицу:
– Он безумен, – холодно пояснила она. Она стояла неподвижно, словно статуя. Нож Мин торчал у нее из ключицы, так что грудь черного платья была залита кровью. И, тем не менее, эта женщина напоминала скорее королеву, восседающую на троне. – Грендаль сумела бы объяснить это лучше меня. Безумие – ее конек. И все же, я попытаюсь. Вы, наверняка, знаете, что есть люди, которые слышат голоса у себя в голове. Иногда, крайне редко, эти голоса принадлежат тем, кто жил когда-то давно. Ланфир говорила, что ему известны вещи из нашей Эпохи, вещи, которые может знать только Льюс Тэрин Теламон. Так что он явно слышит голос Льюса Тэрина. И не важно, что этот голос реален. Это, скорее даже к худшему. Даже Грендаль не удавалось полностью восстановить психические функции у тех, кто слышал реальные голоса. И, насколько я понимаю, он может погрузиться в полное безумие… в любой момент. – Ее губы изогнула улыбка, однако темные глаза сохранили прежнее выражение.
Станут ли все они смотреть на него иначе после этого? Лицо Логайна представляло собой каменную маску. Башир, казалось, все никак не мог поверить. Губы Найнив приоткрылись, глаза расширились. Узы… На какой-то бесконечно долгий момент узы оставались… пустыми. Ранд не знал, сможет ли пережить, если Мин отвернется от него. Отвернуться – это лучшее, что она может сделать для себя. Однако сострадание и решимость, нерушимые, как скалы, сменили пустоту. А за ними нахлынула любовь… Такая горячая и пламенная, что он буквально мог греть над ней руки. Девушка еще сильнее прижалась к нему, и Ранд попытался накрыть ее ладонь своей. Он слишком поздно спохватился и не успел отдернуть покалеченную руку, прежде чем культя коснулась ее запястья. Узы хранили нерушимое спокойствие.
Кадсуане подошла ближе к высокой женщине и принялась рассматривать ее. Такое ощущение, что встреча с одной из Отрекшихся, ничуть ее не смутила, как и встреча с Возрожденным Драконом:
– Ты слишком спокойна для пленницы. Вместо того, чтобы отрицать обвинения, ты свидетельствуешь против себя.
Теперь Семираг холодно улыбалась не Ранду, а Кадсуане:
– Почему я должна отрицать себя? – гордость сквозила в каждом слове. – Я – Семираг.
Кто-то ахнул, а большинство сул’дам и дамани принялись всхлипывать. Одну хорошенькую, светловолосую сул’дам внезапно стошнило, а другая, коренастая и смуглая, выглядела так, будто вот-вот проделает то же самое.
Кадсуане просто кивнула:
– А я – Кадсуане Меледрин. С нетерпением жду нашей долгой беседы.
Семираг презрительно усмехнулась. Что ж, храбрости ей не занимать.
– Мы думали, она – Верховная леди, – запинаясь, принялась поспешно оправдываться Фалендре. Она чуть ли не выдавливала из себя слова. – Мы считали, что нам оказана великая честь. Она взяла нас с собой из зала в Таразинском Дворце. Появилась… дыра в воздухе, и мы прошли через нее сюда. Клянусь вам! Мы думали, она – Верховная леди.
– Значит, нет никакой армии, готовящейся ударить по нам, – подытожил Логайн.
– Мы отправим их обратно в Эбу Дар, – сказал Ранд.
Кадсуане развернулась и взглянула на него. Ее лицо – безупречная маска Айз Седай. Однако Ранд сомневался, что внутри она столь же невозмутима. Ошейник дамани вызывал отвращение у всех Айз Седай без исключения. Найнив даже не пыталась казаться безмятежной. Ее глаза искрились гневом, она сжимала свою косу так яростно, что перепачканные кровью пальцы побелели. Она хотела что-то возразить, но Ранд опередил ее. – Мне жизненно необходимо это перемирие, Найнив. А если мы возьмем в плен этих женщин, нам вряд ли удастся чего-нибудь добиться. Не спорь. Шончан назовут это именно пленом, и сами дамани будут считать именно так. Тебе это прекрасно известно. А так они смогут донести до всех, что я хочу встретиться с Дочерью Девяти Лун. Наследница трона – единственная, кто может заключить это перемирие.
– И все равно мне это не нравится, – твердо проговорила Найнив. – Мы могли бы освободить дамани. А остальные вполне справились бы с твоим посланием.
Дамани, даже те, кто еще не плакал, залились слезами. Некоторые звали своих сул’дам, умоляя спасти их. На лице Найнив появилась болезненная гримаса, и она подняла руки, показывая, что спор окончен.
Двое солдат, которых Башир отправил обыскивать дом, вернулись, – ходили они немного вразвалку, что выдавало в них людей, привыкших большую часть времени проводить в седле. У Хамада из-под шлема торчала густая черная борода и виднелся шрам через все лицо. Аган носил густые, как у Башира, усы. Под мышкой он нес простую деревянную коробку без крышки. Оба поклонились Баширу, положив ладони на рукояти мечей.
– Дом пуст, милорд, – сообщил Аган. – Но на всех коврах есть пятна засохшей крови. Словно здесь произошла резня, милорд. Я думаю, кто бы тут ни жил раньше, все они мертвы. Вот это мы нашли возле двери. Не похоже, чтобы это принадлежало хозяевам, так что я принес ее сюда.
Он вручил коробку. Внутри лежали смотанные ай’дам и множество браслетов, сделанных из черных металлических сегментов, одни побольше, другие поменьше.
Ранд потянулся к коробке левой рукой, но потом вспомнил о травме. Мин заметила его движение и отпустила правую руку, чтобы он смог взять из коробки несколько черных металлических браслетов. Найнив охнула.
– Ты знаешь, что это? – спросил он.
– Это мужские ай’дам, – сердито ответила она. – Эгинин говорила, что выбросила все это в океан! Мы поверили ей, а оказывается, она приказала кому-то сделать копию!
Ранд бросил браслеты обратно в коробку. Там было шесть больших браслетов и пять серебряных поводков. Кого бы он ни привел с собой, Семираг хорошо подготовилась.
– Значит, она полагала, что сможет захватить нас всех.
Эта мысль заставила его поежиться. Ранд чувствовал, как дрожит Льюс Тэрин. Никому не хочется попасть в руки Семираг.
– Она приказала закрыть нас щитом, – пояснила Найнив, – но попытка провалилась, потому что мы уже удерживали Силу. Если бы все сложилось иначе, и ни у меня, ни у Кадсуане не оказалось бы наших тер’ангриалов … я не знаю, каким был бы исход. – Она тоже поежилась.
Ранд взглянул на высокую Отрекшуюся, и она совершенно спокойно встретила его взгляд. Совершенно хладнокровно. Ее репутация мучительницы подминала под себя все. Поэтому забыть, какой она опасный противник, было совсем несложно.