Нож сновидений

Джордан Роберт

Пожар не затронул эту часть города, однако кварталы были полностью разорены. Битая посуда – тарелки и горшки – хрустели под подошвами их мягких белых ботинок. На сером тротуаре то тут, то там валялись обрывки одежды, сорванной однажды с мужчин и женщин, которые теперь трудились в лагере в качестве гай’шайн. Эти жалкие лоскуты некоторое время провели под снегом, потом мокли почти целый месяц под ливнями, так что теперь Фэйли сомневалась, что на них позарится самый последний голодранец. Тут же валялись детские игрушки – деревянная лошадка, кукла с облупившейся краской, – все эти вещи принадлежали детям, которым, ввиду юного возраста, разрешили бежать вместе с теми, кто оказался слишком стар, болен или хил. Вдоль

всей улицы тянулась вереница зданий с шиферными крышами, на месте дверей и окон которых зияли мрачные дыры. Шайдо вынесли из города все, что сочли хоть мало-мальски полезным, и к тому же отломали все деревянные детали, которые только можно было выломать. И только тот факт, что ломать дома оказалось куда менее удобно, чем рубить деревья в соседней роще, спасло городские строения от печальной участи стать дровами. Оконные проемы напомнили Фэйли глазницы черепов. Она уже не раз ходила по этим улицам, но сегодня утром ей казалось, что эти пустые глазницы словно следят за ней. От этого становилось не по себе.

Пройдя полпути, девушка оглянулась на ворота, которые остались более чем в ста пятидесяти шагах позади. Сейчас на улицах никого нет, но скоро тут появятся первые одетые в белое мужчины и женщины с ведрами для воды. Воду начинали носить с самого утра, и работа не прекращалась целый день. Стоит поспешить. Свернув на узкую боковую улочку, Фэйли зашагала быстрее, несмотря на то что корзина начала неудобно раскачиваться взад-вперед. Остальные девушки, наверняка, испытывали те же сложности, но никто не жаловался. Нельзя попадаться на глаза тем гай’шайн. Гай’шайн незачем сворачивать куда бы то ни было по пути к городской цистерне. Чье-то желание заслужить похвалу или просто нечаянно брошенное слово могут заставить Шайдо отправится в город на поиски беглянок. А выход здесь только один, если не считать пути через стену в десять шагов высотой, спрыгнув с которой, кто-нибудь из них наверняка сломает ногу.

Оказавшись возле лишенного вывески постоялого двора с выбитыми стеклами, Фэйли юркнула в общий зал, и девушки последовали за ней. Ласиль оставила корзину и вернулась к дверному проему, чтобы следить за улицей. Комната с высокими потолочными балками была разграблена полностью, даже у каминов не осталось подставок для дров и кочерег. У лестницы в дальней части комнаты были выломаны перила, а кухонную дверь сняли с петель. В кухне тоже остались только голые стены. Фэйли проверяла. Горшки, ножи и ложки также сочли полезными и унесли. Фэйли плюхнула свою корзину на пол и поспешила к лестнице. Лестница была сложена на совесть, крепкие брусья переживут еще не один десяток поколений. Разворотить ее было не легче, чем разрушить весь дом. Девушка просунула руку вдоль одной из балок, и ее пальцы нащупали шершавый стержень толщиной с запястье. Это был лучший тайник из тех, что ей удалось отыскать. Вряд ли кому-нибудь придет в голову искать тут что-нибудь. И все же, Фэйли с удивлением ощутила, что на секунду затаила дыхание.

Ласиль дежурила в дверях, а остальные поспешили к Фэйли, предварительно расставшись со своими корзинами.

– Ну наконец-то, – проговорила Аллиандре, осторожно дотронувшись до жезла подушечками пальцев. – Цена нашей свободы. Что это?

– Ангриал, – ответила Фэйли, – или тер’ангриал. Я точно не знаю, но Галина почему-то жаждет его заполучить. Так что, наверное, это одно из двух.

Майгдин смело положила руку на стержень:

– Верно, это или то, или другое, – подтвердила она. – При прикосновении к ним возникает странное ощущение. Мне так говорили.

Она утверждала, что никогда не бывала в Белой Башне, но Фэйли уже не была так уверена в этом, как раньше. Майгдин умела направлять, но так слабо и невразумительно, что Хранительницы решили, что она не представляет никакой опасности, и оставили ее на свободе. Если только положение гай’шайн можно назвать свободой.

Скорее всего, все эти отпирательства были вызваны стыдом. Фэйли не раз слышала, что те женщины, которых выставили из Башни, потому что им не хватало способностей стать Айз Седай, чтобы скрыть свою неудачу, вообще отрицали, что когда-либо бывали в Тар Валоне.

Аррела покачала головой и отступила на шаг. Будучи тайренкой, она с опаской относилась ко всему, что имело отношение к Силе, даже несмотря на то, что путешествовать ей приходилось в компании Айз Седай. Глядя на гладкий белый стержень, словно на красную гадюку, она облизнула губы:

– Должно быть, Галина уже ждет нас. Она рассердится, если мы заставим ее ждать слишком долго.

– Никого не видно, Ласиль? – уточнила Фэйли, засовывая жезл поглубже в корзину. Аррела шумно выдохнула, судя по всему, обрадовавшись, что опасный предмет убрали подальше.

– Никого, – подтвердила кайриэнка, – но никак не могу понять, почему. – Она пряталась за дверным косяком, что позволяло незаметно обозревать улицу. – Пора бы уже появиться первым людям с ведрами.

– Должно быть, в лагере что-то случилось, – предположила Майгдин. Ее лицо помрачнело, а в ладони появился нож с деревянной рукоятью и обколотым, повидавшим виды лезвием.

Фэйли медленно кивнула. Вполне возможно, что обнаружили Дайрайне. Женщина не знала, куда направились Фэйли и ее спутница, но наверняка запомнила лица тех гай’шайн, что поджидали у палатки. Как долго они продержатся, если их станут допрашивать? Как долго продержится Алвон, если станут допрашивать Тэрила?

– Как бы то ни было, ничего уже не поделаешь. Галина нас выведет.

Однако, едва выбравшись из здания постоялого двора, они бросились бегом, неся корзины на вытянутых руках и одновременно стараясь придерживать свои длинные платья, чтобы не запутаться в подоле. Фэйли поминутно оглядывалась назад, из-за чего постоянно спотыкалась. Но так поступала не только она. Девушка не знала, радоваться или печалиться, когда, наконец, увидела гай’шайн с ведрами, идущих по главной улице. Однако не стала замедлять шаг.

Хорошо, что бежать не далеко. Скоро запах горелой древесины, который уже выветрился из основной части Малдена, стал ощущаться отчетливее. Юг Малдена представлял собой сплошные руины. Добежав до края пепелища, девушки завернули за угол, чтобы не попасться на глаза тому, кому вдруг пришло бы в голову посмотреть в конец улицы. От того места, где они стояли, до самой южной стены на протяжении двух сотен шагов стояли обуглившиеся каменные остовы домов, заваленные толстыми почерневшими балками, с которых дожди уже смыли пепел. Кое-где виднелись балки и потоньше. Лишь на южной стороне улицы сохранились более-менее целые строения. Именно здесь был наконец-то остановлен пожар после захвата города Шайдо. Полдюжины зданий лишилось кровли, однако нижние этажи местами выглядели вполне сносно. Большинство домов представляло собой нагромождение почерневших бревен и досок, которые того и гляди рухнут на каменный фундамент.

– Вон, – Майгдин указала на восток. Там на ветру реяла длинная полоска красной ткани. Она была привязана к дому, который, казалось, вот-вот обрушится. Осторожно приблизившись к отмеченному месту, девушки поставили корзины на мостовую. Красная ткань снова всколыхнулась.

– Почему она выбрала именно это место? – недоумевала Аллиандре. – Стоит чихнуть, и эта развалюха рассыплется в прах. – Она потерла нос, словно от этих слов у нее проснулось желание проверить свое предположение.

– Дом вполне прочен. Я проверила, – голос Галины послышался сзади, и Фэйли резко повернула голову. Женщина вышла из одного из сохранившихся зданий на северной стороне улицы. Ее было непривычно видеть без золотого пояса и ошейника с огневиками. На ней было все то же платье из белого шелка, но отсутствие драгоценностей говорило о многом. Как бы то ни было, Галина не изменила своим планам. Сегодня она собиралась покинуть лагерь.