Ну попадись мне, лютый зверь!
Шрифт:
Достав из-под кровати сверток Оливера Нокса, я устроилась за столом и осторожно открыла дневник Вегарда Храброго. Страницы были рассохшимися, но пахли сыростью и мышами. Чернила кое-где выцвели, слова размазались. Писал легендарный охотник коряво, так что мне пришлось поднапрячься, привыкая к его почерку.
Я приготовила чистый лист бумаги, обмакнула пишущее перо в чернила и стала записывать каждый интересный для себя пункт.
Первое, что мне удалось выяснить, это соблазн нашей области для оборотней. Оказалось, эта земля издревле манила чудовищ лесами, полными дичи, горами, в которых можно укрыться, и богатыми рыбой реками.
Второе —
Я перелистнула очередную страницу и обнаружила карту, нарисованную от руки. Внимательно изучив, по линиям рек нашла сходства с нашей местностью. Жирными крестами Вегард Храбрый пометил множество участков, где ловил и убивал оборотней. Отрывистыми штрихами он обозначил следы, над некоторыми оставил знак вопроса. А кружочки говорили о местах, где ведьмы проводили свои магические ритуалы. Одно из них — прямо посреди старого моста, который снесли, когда построили новый. Другое — там, где сейчас раскинуло свои могучие ветви умирающее дерево. То самое, под которым Гилли пообещал жениться на мне, когда мы ели медовое печенье. И было третье — в пещере под Утесом Смерти. Единственное сохранившееся до наших дней.
Я представила себе костры, зловещий смех, жертвоприношения и передернула плечами. Не хотелось думать, что моя прабабка могла работать на оборотней. Истории известны случаи, когда ведьмы создавали особые амулеты, способные сдерживать обращение. Благодаря им оборотни жили среди людей, ничем себя не выдавая. Единственные ночи, когда им не помогали даже амулеты, это были ночи полнолуния. Амулетом было что угодно. В музее Школы хранились кольца, браслеты, броши, серьги, была даже одна диадема, некогда принадлежавшая принцессе одного из восточных халифатов, укушенной оборотнем во время войны.
Снова подумав о ритуалах с силой, способной подавить в оборотне зверя, я отложила карту и посмотрела в окно.
А что, если Даймон Эверсон прав? Вдруг был во мне дар предков? Моя ведьмовская сторона могла стать лучшим оружием против оборотней. Чутье ведьмы куда острее, чем у простого охотника, пусть и выдающегося.
— Да нет, глупости это, — отмахнулась я, но снова сосредоточиться на дневнике уже не смогла.
Взгляд упал на сундук Инари, в котором она оставила ненужные вещи. У мамы рука не поднималась их выбросить, а я хорошо помнила, как сестра обкладывалась старыми гримуарами, чтобы выглядеть эффектно, когда к ней приходили предсказать судьбу. Хотя она их толком не изучала. Ей было скучно. Все, что ее интересовало, это гадания, привороты и любовные зелья.
Поглубже вдохнув, я набралась смелости и глупости залезть в этот сундук. Покопавшись в сорочках и чулках, я нашла порванные бусы, детские рисунки, засохший цветок, горсть прелых семян и три колдовские книги: «Сверхъестественные существа и их призыв», «Травник», «Чары, заклинания и ритуалы».
Отложив первые две, я открыла третью. В содержании было полно схем, рисунков, сносок. Многое было записано за мертвом языке. Видимо, то, что должно храниться в секрете и быть доступным только ведьмам. Но ритуал привязки фамильяра я поняла отлично. Для него требовалось две свечи — черная и белая, древесный уголь, колодезная вода, кое-какие
Я понимала, что Даймон Эверсон мог ошибаться, но любопытство победило. Я собрала все книги в походную сумку, отыскала в маминых запасах свечи, взяла чашу под воду, достала из печи уголек, оделась и тихонько покинула дом.
Набрав из колодца воды в отцовскую фляжку, я выпустила Тима из сарая и повела из деревни, пока меня не поймали с поличным.
От волнения сердце выпрыгивало из груди и потели ладони. Я не до конца понимала, какого результата ждала от ритуала. С одной стороны, хотелось, чтобы все это оказалось глупой ошибкой, ведь я собственными глазами видела, как косились в сторону Инари противники магии. С другой — обладать силой, способной противостоять оборотням, мне бы не помешало.
Расположившись под деревом, я передохнула, потрепала Тима за ухом и пообещала поохотиться с ним сразу после ритуала. Собрала нужные травы. Приготовила все атрибуты. Углем начертила на земле знаки. Переплела и подожгла свечи в центре семиконечной звезды. Вылила воду в чашу. Высыпала туда травы. Уколола подушечку пальца острием ножа и добавила крови.
По крупицам выковыривая из себя веру, я начала читать заклинание, пальцами левой руки помешивая смесь против часовой стрелки, как указывалось в гримуаре. Чем дальше шел процесс, тем сильнее нервничал Тим. Расхаживая вокруг меня, то тыкался носом мне в плечо, то фыркал на насекомых, то дергал хвостом, а в какой-то момент сел напротив и застыл, пристально глядя на меня.
Произнеся последние слова, я подняла глаза и почувствовала, как теплые потоки, исходящие от наших тел, начали смешиваться.
Обмакнув ладонь в воду, провела ею по своему лицу и по морде Тима. В следующее мгновенье под его глазами появились светящиеся полумесяцы с тремя точками внизу дуг. В радужке глаз вспыхнул огненный блеск. Шерстинки засверкали. От лба к кончику носа скользнула сияющая стрела.
— Ешкины колтышки, — выругалась я шепотом.
Ритуал удался. Я и правда ведьма…
Глава 13. Девушка, охотница, ведьма
Я со всех ног бежала к хижине в лесу. Падая, ползя, поднимаясь, но не останавливаясь. Вооруженный знаниями и подтолкнувший меня к глупости Даймон Эверсон был обязан передо мной объясниться.
Мое лицо жутко жгло. Перед глазами мелькали странные свечения в виде лучей, спиралей, искр, вспышек: желтые, красные, синие. Мир вокруг тонул в магии, которая волнами исходила от меня.
Забежав на крыльцо, я забарабанила кулаком по двери. Уставший Тим упал перед скамейкой, часто дыша и высунув язык.
Едва Ян появился на пороге, как я оттолкнула его, вбежала в дом и требовательно спросила:
— Где твой отец?!
— Стейша, что с тобой? — спросил Ян, глядя на меня как на привидение.
— Я в бешенстве!
— Нет. Что с твоим лицом, с твоими волосами?
— А что не так?
— Они белые.
— Ха-ха! Если ты не заметил, Ян Эверсон, я и раньше была бледнолицей блондинкой.
— Да, но цвет был медовый, а сейчас... платиновый…
Я нахмурилась, гадая, шутит Ян или я действительно поседела. Огляделась, увидела над умывальником зеркало и кинулась к нему. Отражение и правда не обрадовало. На моем лице светились в точности такие же знаки, как на морде Тима, волосы стали белоснежными, а в глазах полыхал огонь. Мама упала бы в обморок, если бы я в таком виде заявилась домой. А отец зарубил бы меня моим же топором.