Ну попадись мне, лютый зверь!
Шрифт:
Решив, что караульный просто обязан воспринимать дипломированную охотницу всерьез, я чмокнула Тима в морду и повела за собой обратно в деревню.
Оливер Нокс был на посту. Утром и вечером он обычно делал обход, объезжая всю территорию, прилегающую к деревне, а в остальное время занимался бумажной работой. Бессмысленной, на самом деле, но иначе ему настучали бы по голове свыше.
Я оставила Тима на улице, привязав поводок к столбику крыльца, а сама вошла в контору, где сквозняк шуршал бумагами.
— Добрый день, господин Оливер, — приветливо
Мужчина оторвал глаза от документов и с прищуром посмотрел на меня. Годы взяли у него свое. Пусть он продолжал бегать, подтягиваться и правильно питаться, но на лице появились морщины, а волосы, разбавленные сединой, поредели.
— Стейша Корнс, — узнал он меня и с ответной улыбкой встал. — Как вымахала-то! Я тебя вот такой помню. — Он указал ладонью где-то на уровне своего бедра.
Конечно, он меня хорошо помнил. Я на его допросах была самой эмоциональной свидетельницей. Сколько моих слез было пролито в этом кабинете!
— Чем обязан?
— Вы наверняка слышали, что я получила диплом охотника.
— Слышал-слышал, — покивал он. — Похвально! Ты умница, Стейша.
— Спасибо. Но я здесь не за комплиментами. Я знаю, что дело Гилли закрыли за недостатком улик. Оба охотника, которые поочередно проводили следствие, не вышли на след убийцы. Мой наставник Кио Куанг пытался добиться возобновления расследования, чтобы направить меня сюда по распределению. Оказалось, что дела десятилетней давности утрачивают свой срок. Но я все равно хочу попытаться. Неофициально. Вы поможете мне?
— Стейша, на самом деле, я даже не представляю, чем могу помочь, — развел он руками. — Ты была единственной свидетельницей. А следы оборотня ни к чему не привели. Из города приезжали фотографы и специалисты. Всю территорию в округе изучали кусочек за кусочком. Брали почву на анализ. Охотники выслеживали его месяцами. Но оборотень не вернулся.
— Он и не уходил, — сказала я.
— Твои коллеги тоже выдвигали эту версию, но она поддалась сомнениям. Обойди всю деревню, и ты не найдешь человека без ногтя. За исключением господина Олонда, который потерял несколько пальцев левой руки еще по молодости, когда был лесорубом. И глухонемой ведьмы, отморозившей себе пальцы ног, что тоже случилось задолго до происшествия с Гилли.
— Это не происшествие, а убийство, господин Оливер. Гилли был для меня всем. Ради отмщения я посвятила себя охоте. И я не отступлю. Если вы любезно предоставите мне копии отчетов, я буду безмерно вам благодарна.
— Да какие копии? — усмехнулся он. — Кто бы их делал? Все документы были в одном экземпляре и прямиком отправлены в город. Я абсолютно ничем не могу тебе помочь. Единственное, что у меня есть, это старые потрепанные дневники твоих предшественников. Вегарда Храброго и Клемента Одноглазого. Центральный архив счел их не представляющими ценности. А музеи и подавно отказались. Сказали, что у них и без того ненужной макулатуры валом.
— Дневники предшественников? — разочарованно хмыкнула я, понимая, что там точно ничего
Оливер Нокс одобряюще улыбнулся, зажег свечку и отправился в подвал. Провозившись там с треть часа, наконец вернулся с рассохшимися книжицами в потрескавшихся кожаных обложках. От них пахло плесенью, и они были жутко липкими. Но караульный обернул их в газету, прежде чем отдать мне.
— Мне кажется, ты зря тратишь время, Стейша, — сказал он на прощание. — Мы не слышали об оборотнях со времен Клемента Одноглазого, потому сюда и перестали назначать охотников по распределению. Наши места они обходят стороной. Будто отпугивает их что-то.
— Я видела оборотня, — напомнила я ему. — Его ничего не отпугнуло. Благодарю вас.
— Удачи тебе. Увидимся на вечернем песнопении.
Сунув сверток с дневниками под мышку, я вышла из конторы, забрала Тима и пошла домой. Перед сегодняшней службой надо было успеть помыться и переодеться в дурацкое религиозное платье. Отец и так злился на меня. Лучше не противиться и вытерпеть полтора часа молитв.
Я уже подходила к дому, когда встретила Рэйгел Эккер с Рауной. Девочка держала мать за руку и пряталась за ней, но с любопытством поглядывала на Тима. Всем детям он нравился. Они с радостью просили бы погладить его, но их родители косились на нас с опаской и недоверием. Все, как предупреждал Кио Куанг.
— Добрый вечер, — произнесла я, но мать Гилли не спешила меня приветствовать.
Глядя на меня с холодной подозрительностью, она вдруг сказала:
— Уезжай отсюда, Стейша.
Я обомлела. Рэйгел Эккер не могла не знать, что я вернулась сюда ради Гилли. Но почему она не хотела, чтобы я нашла убийцу? Наверное, из-за страха за дочь.
— Оставь Гилли в покое, — в приказном тоне заявила она. — Твои разбирательства ему уже не помогут. Мы все живем в тишине и покое, но ты накликаешь на нас беду.
Потянув девочку за собой, Рэйгел с осторожностью обошла нас с Тимом и зашагала в сторону своего дома. А я так и стояла на месте, ошалело глядя ей вслед. Кажется, эта женщина сошла с ума…
Глава 7. Песнопения
С рынка отец привез мне платье. Вручил без торжеств. Просто бросил на кровать и буркнул, чтобы надела на песнопение.
Эвин Файвлендор был ярым противником женских брюк и не пустил бы меня на порог молельни в столь священный час, поэтому противиться я не стала.
Платье оказалось не таким уж ужасным. По фасону — обычное крестьянское, но более современное. Молочного цвета, длина немногим ниже колена, завышенная талия, рукав три четверти и овальная горловина. На воротничке и по краю подола вышивка красной рябины. Мама поделилась со мной парой туфель, которые надевала исключительно по большим праздникам, и заплела мои волосы в колосок, отметив, что они стали гуще и красивее.