Ну ты и ведьма!
Шрифт:
Кувыркнувшись в воздухе, Чейл отрастил нетопыриные крылья синего цвета и быстро-быстро ими замахал.
– Отпуск у меня, неблагодарная! – возмутился он. – Чем ты слушаешь?
– А почему рядом со мной? – Я не собиралась ему верить. Врун еще тот.
Сложив крылья, Чейл спикировал прямо на меня – пришлось подставить ладонь для посадки. Ох, чуть меньше моего кулака, а весит как средний кот.
– А где же мне еще быть, бесчувственная ты ведьма! Я ж тебя учил, воспитывал все эти двадцать лет и волнуюсь,
Из больших синих глаз бурундука покатились крупные слезы. Шмыгнув голубым носом, он попытался вытереться о рукав моего плаща. Но я вовремя перехватила за шкирку.
Подняв куратора на уровень глаз, переспросила:
– Учил?.. Странно ты произносишь слово «мучил», без первой буквы.
– У-у, ведьмища! – взвизгнул бурундук.
Будто огромная водяная капля, он просочился сквозь пальцы, высвобождаясь из захвата. Шлепнувшись на деревянный пол, метнулся ко мне, чтобы куснуть за щиколотку.
– Ах так?! Вета, сюда!
Шурша, из угла вылетела моя красавица – пышнопрутая метла.
Ухватив ее за черенок, наставила на куратора острыми кончиками прутьев. Набалдашник на рукоятке, изукрашенный рунами череп, заполыхал глазницами: левая – бирюзово-голубым, правая – оранжевым.
– Я сказал правду, злобная, неблагодарная ты ведьма! – выругался бурундук.
– Да, я такая, Чейл, и тоже тебя люблю. Ладно, ты в отпуске. В чем подвох? Будешь докладывать Вечному о каждом моем чихе?
– Да не шпионю я, сколько можно повторять? – надулся бурундук.
Он дулся, распухал, увеличиваясь в размерах, пока не превратился в серебристо-синего полупрозрачного тигра.
– Я ушел в отпуск, не предупредив Вечного, – топорща пышные вибриссы, проурчал монстр.
Не предупредив? Вот это поворот!
– Отдыхай, Вета. – Я отпустила метлу и уселась на краешек кровати. – Но ты ведь не сбежал?
Тигр отрицательно тряхнул головой.
Не сбежал, просто ушел без предупреждения. Сложно поверить, что вредный, доставучий куратор сам нарушил правила. Но… он здесь, и я не ощущаю лжи в его словах.
Тигр, крадучись, приблизился и опустил лобастую голову мне на колени. Пальцы привычно легли между мягких ушек и принялись чесать.
– Я не шпионю, клянусь. Хочу увидеть Архольм. Можно я немного побуду рядом, пока привыкну в новом мире? – довольно урча, спросил Чейл.
Верить или нет? А вдруг все-таки врет?
– Я тебе пригожусь, Эффизея, вот увидишь, – вкрадчиво уговаривал куратор. – Даже за двадцать лет не изучить всего, что накопил Вечный за века.
Заманчиво. Вот только на «благодетеля» из Занебесья у меня изжога, не хочу, чтобы нас продолжал связывать даже бывший куратор, находящийся рядом. Однако Чейл может мне помочь.
– Хорошо. – Я оттолкнула тигра и вскочила на ноги. – Ты остаешься
Чейл радостно заверещал, превращаясь в бурундука. Прыгая на задних лапках, он запел во всю глотку:
– Я остаюсь! Остаюсь!
Даже жаль осаживать, но надо.
– При условии остаешься, – подчеркнула я сурово.
– Каком? Обещаю не будить на рассвете, не кормить полезной едой, не отнимать сладости, не заставлять учить десять слов на силь-вейле до завтрака…
– Тихо! – Я оборвала радостный поток. – Ты и так не сможешь принуждать меня к этим непотребствам, мы не в Занебесье, и я больше не твоя ученица.
Пораженный бурундук остановился и хлопнул себя по шерстяному лбу.
– А, точно, забыл. Хотя пророщенное зерно тарибы и личинки медового жука о-очень полезны! Советую есть их и в Архольме.
Меня привычно затошнило при упоминании так называемых деликатесов куратора.
– И не перебивай меня, пожалуйста, теперь между нами равноправие, Чейл. Итак, мое условие – ты отменяешь благословение Вечного.
Я быстро развязала завязки и, поведя плечами, сбросила плащ на кровать.
– Эффи, ты… хи-хи-хи!
Ржущий бурундук – это странно. Упав на спину, он дрыгал всеми четырьмя лапками и даже хвостом.
Отыскав взглядом кувшин, мановением руки призвала и вылила из него воду.
Мокрый, сейчас почему-то больше похожий на крысу, чем на бурундука, Чейл завопил:
– Ведьмища противная!
– А ты тогда еще хуже: вместо помощи – насмешка.
Куратор виновато прикрыл мордочку удлинившимся хвостом.
– Прости.
– Отмени благословение Вечного – и можешь оставаться рядом, хоть вечность.
Я покривила душой: отпуск имеет свойство заканчиваться, да и не позволят Чейлу надолго покидать Занебесье.
Бурундук поскучнел.
– Заманчивое предложение, Эффи, но я не могу помочь. Юность – это подарок, ее не отменить. Мне силенок не хватит, прости.
Я вернулась на кровать и, поставив локти на колени, спрятала лицо в ладонях.
– И что же мне делать? Я не могу вернуться к людям такой!
– Почему? – полюбопытствовал бурундук. – Разве не ты ныла, что, попав на обучение к Вечному, ты лишилась радостей юности? О чем горевала, то и вернули!
Наблюдая сквозь пальцы за куратором, трагичным голосом призналась:
– Я ошибалась, Чейл. Достигнув магической зрелости, я стала красивее в несколько раз. Сейчас я вновь невзрачная рыжая девица с веснушками и крохотной грудью.
– Где грудь? – удивился бурундук и притворно заозирался по сторонам.
Зашвырнув в него подушкой, прошипела:
– Готовься к смерти, грызун!
– Все-все, Эффи, я больше не буду! И даже увеличу тебе грудь, вернув твой размер…
Вторая подушка зависла в воздухе.