Нулевые. Затишье перед катастрофой
Шрифт:
– Я готова отказаться от своего статуса, – Анна снова улыбалась, а её глаза светились от счастья. – Перестать быть певицей. Я брошу своего мужа и расстанусь со всеми фаворитами, и я даже сведу все свои татушки. Лишь бы только снова быть с тобой. Я совершила ужасную ошибку.
– О да. И даже готова стать моей женой, – Власов разозлился. – Конечно. Ты столько лет ходила по рукам и, наверное, уже, наконец, натрахалась. После чего ты приползаешь ко мне и говоришь, что ты совершила ужасную ошибку, что тебя, видите ли, не любят и относятся как к шлюхе! О, Миша, прости
– Ой. Сколько же ты всяких гадких слов знаешь, – она лукаво улыбнулась.
– Вот что, – Власов успокоился. – Я только сейчас понял, что никогда в действительности не знал тебя. Мне казалось, что ты была той девочкой в спортивках, но ты. Честно я никогда не думал, что ты так изменишься, что ты способна на такие поступки. Часть меня считала, что наши отношения были ошибкой изначально. Наверное, так и было. И это именно я совершил ошибку. Мне не нужно было…. Хотя какая разница? Ты сама хоть знаешь, кем ты была всё это время? Думаю, что нет. И меня это удивляет.
– Я это именно та девочка! – её глаза наполнялись безумным блеском.
– Ты мне не нужна. Меня устраивают другие проститутки из модельных агентств. К тому же у тебя там наверно живого места нет. Вообще когда я задумаю жениться, я выберу себе воспитанную девушку из хорошей семьи, у которой будет высшее образование и нормальные родители.
– Ве-ве-ве-ве. Я выберу себе девушку из хорошей семьи, – Анна одновременно смеялась и плакала. – Ты говоришь как полнейшее чмо! Придурок! Будет высшее образование. Бла-бла-бла. Я тебя ненавижу, козёл!
– У тебя крыша едет. Успокойся. Пошли, я отвезу тебя домой.
Анна смогла рассказать Михаилу как доехать до её дома. Власов следил за дорогой. За все время Анна не сказала ни слова. Она отвлеченно смотрела в окошко и тихо плакала. Из-за очков это не было так заметно.
Эмиссаром от института Консервативного Славяно-Ведического Развития был приветливый и весёлый бывший коллега Власова по администрации президента по имени Юрий. Это удивило Князева. Он ожидал увидеть как минимум бородатого родновера в льняной рубахе с расшитым воротником на подобии Ахинеевича или кого-то вроде Левашова. Власов же воспринял такой кадровый подход с большой долей иронии. Втроем они беседовали в кабинете Князева. Постепенно их разговор перешел в практическое русло.
– Так зачем же всё это нужно нашей власти? – спросил Князев.
– Тут дело не только в попытке взять националистов под контроль, – начал Юрий. – Консервативная идея это последнее прибежище, в котором простой русский человек может спокойно прожить жизнь свободную от гнили нашей презренной реальности. Во всех этих Гипербореях и Трипольях. В наследии древних арийцев. В славянофильской беллетристике.
– Я сейчас расплачусь, – с улыбкой произнес Власов.
– Да, – улыбнулся Юрий. – Наш консервативный дискурс он как поэзия.
– Так, а как эти славяно-арийцы связаны с нашими националистами? – спросил Князев.
– Националисты это только малая часть того чем мы занимаемся.
– И чем же вы тогда в основном занимаетесь? – спросил Власов.
– Основная задача нашей конторы это фальсификация истории, – произнёс Юрий.
– И всё? – удивленно спросил Князев. – А как же создание мозгового центра для выработки интеллектуального потенциала для условных “силовиков” в противовес модернизационному полюсу во власти?
– Что? – Юрий рассмеялся. – Нет. Нет. Это у вас какие-то домыслы. Мы ничем таким не занимаемся.
– Но ведь вы же полемизируете с нашим институтом, – говорил Князев.
– Полемизируем? – улыбнулся Юрий. – Нет. Нам сверху так сказали сделать, потому что они думают, что создав конфликт с вами, мы сможем привлечь к своему дискурсу больше людей. Устроив сражение доблестных детей Перуна и злобных либералов. Пособников рептилойдов и мирового сионмасонского правительства и заговора.
– Так. Нет, – продолжил Князев. – Мне кажется, что вы нам что-то не договаривайте. Не может же наше государство тратить столько ресурсов на фальсификацию истории и контроль одного из самых маргинальных слоёв нашего общества. Это слишком мелко.
– Эх, Толик, – с ухмылкой на лице начал Власов. – Ещё как может.
– Понимаете, – начал Юрий. – Фальсификация истории, которой мы занимаемся, имеет гораздо большее влияние на умы россиян, чем те наши давние манипуляции со СМИ, которыми мы промышляли ещё с Мишей. Я, наверное, вам какую-то брошюрку оставлю нашу, чтобы вы въехали в тему. Вкратце расскажу вам о направлениях нашей работы. Главная миссия нашего институт состоит в том, чтобы как можно больше людей ассоциировали себя со славянством в противовес России как части западного мира. С другой стороны мы выдумываем нашему народу древнейшую историю, дабы подчеркнуть его особость.
– А вы и коммунистами занимаетесь? – спросил Власов.
– Какими коммунистами? После девяносто третьего ими так плотно занялись, что в стране не осталось ни одной настоящей левой парии. Сейчас мы имеем управляемый и прикормленный контингент. Правда, вот, – Юрий рассмеялся. – Тут недавно какие-то бывшие преподаватели во главе с некой ёбнутой бабулей организовали движение за восстановления СССР. Ну их и закрыли благополучно по двести восемьдесят второй статье, а бабку эту в дурдом определили. Вот это были последние левые в стране.
– Я догадываюсь, что это была за старуха. Главное чтобы на меня ФСБ не вышло из-за передачи квартиры, – подумал Власов.
– Видимо я совсем не понимаю что на уме у наших начальников, – говорил Князев. – И много людей верят в такую форму радикального славянофильства?
– Вы даже не представляете сколько, – сказал Юрий. – Также мы параллельно выдумываем все эти теории древних атомных войн, новые хронологии. Вот недавно запустили миф о великой Тартарии.
– Ну, вы нам брошюрки оставите то, – сказал Власов.