Нужный образ
Шрифт:
Мимо нас прошла пара, которая спрыгнула с мотороллера. Молодые люди были одеты в замшевые куртки с большими пуговицами. Они напоминали мне рекламные пуговицы в политических кампаниях, только на этих были большие квадратные буквы на белом фоне: «НАМ НРАВИТСЯ ПЕКИН». Когда я заметил, что все это оставляет жуткое впечатление, Джош кивнул.
— Предполагается, что мне следовало бы быть ближе к их поколению, но я думаю, что не смог бы найти с ними общий язык, — сказал он.
Я отступил в сторону, чтобы избежать удара гитарой по колену.
— Я знаю человека, который сможет.
— Келли? — спросил
— Так или иначе, я считаю, он получит здесь много поклонников. Не думаю, что они будут испытывать отчужденность.
— Вот, Тет Никки Минолли. Самое большое заведение в Вилледже.
— Что, черт возьми, значит это слово «Тет»?
— Это азиатское слово для обозначения праздника всевозможных причуд, карнавал [29] . Мне говорили, название подходящее.
29
Тет — вьетнамский праздник Нового года.
Так и было. Когда мы вошли, нас встретили дикие, ритмичные звуки оркестра, исполняющего рок-н-ролл. Направо находилась танцплощадка размером со станцию подземки, а на ней, казалось, тысяча молодых пар качались туда-сюда или вскидывали свои руки и сжимали их в лучших традициях ацтеков, поклоняющихся богу-солнцу. Хорошенькие азиатские девушки в глубоком декольте и в юбках с разрезами прогуливались между столиками, ловко управляясь с подносами, на которых стояли бутылки пива и стаканы. Стойка была окружена молодыми изящными мужчинами с напомаженными волосами и тугими воротничками, которые оценивающе смотрели сквозь дым на каждого новоприбывшего. На меня они не обратили внимание, Джоша встречали улыбками. Мы сели за столик размером с мою ладонь и заказали джин с тоником, который оказался по большей части плохим тоником. Шум становился громче и громче.
— Ну и табор, — сказал мне на ухо Джош и указал на пепельницу. На ней было изображение «Мальчика в голубом» Гейнсборо, курящего сигару.{85}
— Чего мы ждем?
— Вилли велел, чтобы мы сидели рядом с баром, и он пришлет нам вести. Развлекайся.
Сигары. Шум. Дым. Обивка из плохого красного бархата и стены с фотографиями самодовольных артистов, которые были столь добры, что нацарапали снизу свои автографы. Мы только распорядились насчет второй порции джина с тоником — официантка приподняла свои замечательные изогнутые брови, когда я предложил ей долить джина — когда официант что-то зашептал на ухо Джошу. Он кивнул мне, и мы последовали за официантом. Теперь музыка стала оглушительной, а танцоры пришли в неистовство. Какая-то юная пара, стоя на коленях, тряслась будто в лихорадке.
Мы нашли Вилли в кладовке, окруженным бутылками с вином и ликером. Он жадно доедал остатки пиццы.
— Довольно идиотское место для встречи, Вилли, — сказал Джош, отмахнувшись от предложения выпить.
— Я проверял их линии каждый вечер, чтоб убедиться, что они чистые.
— Да кто будет подслушивать этот сумасшедший дом? — спросил я.
— В этом заведении вложены деньги от рэкета, старик, — ответил Вилли. — Они год торгуют здесь героином. ФБР теперь вынюхивает это и старается припереть их к стене. На прошлой недели я обнаружил один из их «жучков».
— Получил что-нибудь для нас, Вилли? —
По жирному лицу расплылась улыбка.
— Дьявол раздери, если не получил, парень. По-настоящему великолепный материал.
— Когда мы сможем услышать его?
— Прямо сейчас, — ответил он. — В моем офисе.
— Боже, нам что, опять придется лезть к центру Земли, Вилли?
Он встал и громко рыгнул.
— Если вы думаете, что я буду проигрывать имеющийся материал где-нибудь в другом месте, то вы идиоты. Вы хотите слушать?
— Давай послушаем, Джош, — сказал я. — Я чувствую, там что-то важное.
— Ну, правильно, — хмыкнул Вилли. — Важное! Это заставит встать дыбом ваши чертовы волосы.
— Ладно, — согласился Джош. — Идем.
В этот раз мы спускались через дверь в конце станции. Шум метро по прежнему ужасал; те краткие мгновения, что он длился, мне казалось, будто я глотаю звук. Глубоко в пещере Вилли грохот поездов нью-йоркского Центрального вокзала был так же ужасен. Я бессознательно искал опору, когда почва сотрясалась под моими ногами, а пыль оседала в мигающих желтоватых узких лучах.
Внутри мастерской Вилли, казалось, было лучше; здесь, по меньшей мере, ящики, провода и трубки давали мне чувство реальности.
— Кого ты записал, Вилли? — нетерпелив спросил Джош.
— Всех, — крикнул он, устанавливая на верстаке магнитофон. Он вставил вилку в розетку. — Кого вам охота послушать сначала?
— Начнем с Сондерса, — решил Джош. — Финн, делай записи.
Это была одна из самых странных сцен, свидетелем которой я был: в девяноста футах под одним из самых крупных и оживленных железнодорожных вокзалов в мире вместе с неуравновешенным гением электроники и человеком, который общался с президентами и политическими титанами, я слушал серию записанных на магнитофон телефонных разговоров, которые могли решить судьбы и карьеры наиболее важных политических лидеров страны.
Я стенографировал, пока не почувствовал, что у меня отваливаются пальцы. Я записал не все — большая часть была оставлена для экспертов в Вашингтоне — но то, что я записал, в грядущие месяцы должно было потрясти страну.
Сначала Вилли включил диалог, который Сондерс вел со своего личного незарегистрированного в телефонной книге аппарата в квартире на Бэнк-стрит с адвокатом из Нью-Джерси, у которого был «контракт». Адвокат представлял родителей подростка, арестованного за покушение на изнасилование пожилой вдовы на севере Манхэттена. Пьяный мальчишка вошел за женщиной в подъезд ее дома и немилосердно избил ее, когда она оказала сопротивление его попыткам. Ее крики привлекли внимание патрульного, которому пришлось силой усмирять юнца.
Адвокат сказал Сондерсу, что он «позаботился о полицейском, который оказался дешевкой», но на судью требуется надавить из Сити-Холла.
Торговля была простой и по всем пунктам:
СОНДЕРС: Кто его старик?
АДВОКАТ: Он владелец большой мыловаренной фабрики в Джерси.
СОНДЕРС: Если у него есть деньжата, в чем проблема? Изнасилование, избиение и упрямый судья. Наш гонорар будет высоким, адвокат.
АДВОКАТ (смеясь): Разве я не знаю… Мне как обычно договариваться с Ремингтоном, Чак?
СОНДЕРС: Соглашение прежнее. Утром я позвоню Треву.