Нужный образ
Шрифт:
Говард принес кофейник, и, выпив чашку и покончив с любезностями, я открыл свой кейс и раздал всем пятнадцатистраничные копии резюме слушаний, которые мы подготовили.
— Займемся слушаниями или сначала поговорим с мистером Абернети? — спросил Джош.
— Финн рассказал вам? — спросил Келли.
— Он рассказал мне все, что знал. Как я понял, мистер Абернети и его люди пришли к решению.
— Правильно, они решили, — сообщила Лейси.
— И это…
— Джин вызвался быть свидетелем перед комитетом, — заявил Келли.
Это вызвало волнение в комнате, и я смог увидеть, что Джош был озадачен.
— Свидетель?
— О Барни Маллади, — ответил Абернети. — Помните, мистер Майклз, я по прежнему его самая сладкая шоколадка.
— О чем вы можете свидетельствовать? — спросил Джош Абернети.
Ровные зубы поразили своей белезной на фоне темной кожи.
— О многом, мистер Майклз, о многом.
— Например?
— Я уже восемь лет с Барни, — произнес молодой негр. — Мало найдется того, чего я не знал бы о нем и его организации.
— У вас есть что-нибудь, что могло бы подцепить его? — спросил Джош.
— Я был его посредником три года, — последовал спокойный ответ. — Как я говорил мистеру Шеннону, я даже привозил денежные средства из Лоуренса.
По комнате пронесся вздох. Сенатор наклонился вперед и нетерпеливо спросил:
— Незаконные средства, конечно?
— Это были выплаты от игорных клик, передаваемые местным организациям, — сообщил Келли. — Два года назад Барни отправил Джина на Север, чтобы он организовал местную машину, которая бы сотрудничала с существующими организациями. Теперь у Барни свои люди почти в каждом гетто. Сначала Джину стали угрожать в Лоуренсе, но Маллади намекнул, что натравит на их игорный бизнес следователей из следственного комитета города и штата, если они не будут сотрудничать. Люди в Лоуренсе знали, что Барни может сделать это, поэтому они согласились давать Маллади процент от своей ежемесячной выручки.
— Сколько? — спросил Джош.
— Не меньше 25 000 долларов, — сказал Джин. — Шайка представляет нашим местным парням свою бухгалтерию, потом снимает сливки.
— А что делает за это Барни?
— Прекращает неприятности и оказывает услуги. Он уже помог с двумя судьями на Севере.
— Значит, мы сможем повесить старого вора! — закричал сенатор.
Келли поднял руку.
— Это будет не так легко, папа. Джин объяснит.
— Это всегда были наличные, — говорил Джин, — и я даже не знаю, куда они шли, после того, как я доставлял их в строительную фирму в Вест-Сайде. Я оставлял чемодан старой женщине с длинным как топор, лицом, выступающими скулами и резко очерченным носом, а она не говорила ни слова. И я никогда не видел там Барни.
— Где это место? — поинтересовался Джош.
— Сорок восьмая улицы, прямо за Десятой авеню, — сообщил Джин. — Это небольшое здание из красного кирпича без всякой вывески на дверях. В маленькой конторе только женщина, несколько телефонов, печатные машинки, несколько столов и папок. Все это выглядит, будто так было многие годы.
— Почему вы думаете, что это строительная фирма?
— На столе лежали рулоны проектов, и однажды я слышал, как женщина говорила с кем-то по телефону о контракте на закладку строительной площадки.
— Разве вы не говорили об этом с Барни?
— Он об этом никогда не упоминал, я тоже. Деньги передавались, это все, что его заботило.
Он улыбнулся.
— Полагаю, это и делает меня идеальным помощником.
— Предположим,
Ответ был ровным:
— Никто еще не обкрадывал Барни Маллади.
Джош недоверчиво посмотрел на негра.
— Подождите минутку. Вы говорите, что хотите заявить перед комитетом конгресса, что собирали выплаты от игорных домов для Барни Маллади?
— Правильно. Но здесь очень мало условий, связанных со сделкой, мистер Майклз.
— Значит, они должны быть, — заметил Джош.
— Я пришел сюда не как крестоносец, — сообщил Джин. — Это не моя роль. Как я говорил мистеру Шеннону, меня интересует только одно, мои люди, черные, а не белые. Думаю, на вашей стороне больше, чем достаточно.
Он повернулся ко мне:
— Помните, мистер Маккул, тот первый раз, когда я встретил вас вместе с Барни у Сити-Холла? Не знаю, помните ли вы, но когда он представлял нас, он сказал что-то о том, будто я был плохим парнем, но он вернул меня в строй.
— Я помню, — ответил я.
— Полагаю, вы сделали вывод, что я был молодым правонарушителем, а Барни придал мне респектабельность, но на самом деле это значило, что несколько лет назад я чуть не свалил его в Гарлеме. У меня была небольшая организация, которая продвигала кандидата в Сити-Холл, когда четверо громил Маллади встретили меня в подъезде дома, где я жил. Они избивали меня больше часа.
Он поднял подбородок и коснулся безобразного шрама:
— Я чуть было не стал черным великомучеником.
— Не могу припомнить, чтобы читал об этом, — произнес Люк.
Джин иронично взглянул на него.
— Неужели вы считаете, что ежедневная пресса стала бы беспокоиться о негре, которого кто-то избил в Гарлеме, нет ведь? Конечно, два детектива приходили в больницу и взяли показания. Когда я вышел, я потерял свою работу, а выборы прошли. Моя организация развеялась как дым. Ребята даже не разговаривали со мной, мой кандидат переходил на другую сторону улицы, только завидев меня. Я оказался в самом низу лестницы, когда Барни сообщил, что хочет увидеться со мной. Я пришел в клуб, и он встретил меня, как будто я был блудным сыном.{89} Он даже ничего не сказал о моей разбитой голове, сломанной руке, сдавленных ребрах. Он только сказал, что много слышал о моих организаторских способностях, и что он хочет, чтобы я присоединился к нему. К этому времени у меня было немного возможностей, и я принял то, что он вынужден был мне предложить. Я хорошо ему служил, и через несколько лет он впустил меня внутрь. И вот однажды я стал носить чемоданы с деньгами.
— Так что за условия, мистер Абернети? — спросил Джош.
— Я подхожу к этому. Примерно два года назад Барни услышал, что два молодых парня открыли клуб в Вест-Сайде. Они ходили по улицам и произносили речи о том, как Барни использует черных для политических целей. Это было примерно тогда, когда белые полицейские на Юге убили женщин, участвовавших в марше, и настроения были бурными. Все было не так, как тогда, когда Барни начал руководить. Многие молодые люди не хотели иметь ничего общего с Маллади или его приспешниками. Я знаю, Барни забеспокоился. Ну конечно, ответ был прежним; громилы Барни заявились к этим двум парнишкам, избили их и буквально разнесли помещение клуба по кусочкам. Один из парней лишился глаза.