Нужный образ
Шрифт:
Я опустился на мягкую софу, а он сел в кресло.
— Всю прошедшую ночь и весь сегодняшний день я только и слышу о вашем парне.
— И что вы думаете, Макс?
Он пожал плечами.
— Заявление это одно. Но есть у вас что-нибудь стоящее? — Он вытянул руку: — Без имен, пожалуйста.
— Это значительное дело, Макс. Будут проведены слушания в Конгрессе. Мы хотим, чтобы он работал в комитете.
— В каком?
— В подкомитете Джоунса по проблемам городов
Он откинул голову назад и взвыл, как будто его скрутила боль.
— Джоунс! Этот идиот! Со своими фальшивыми слушаниями о пистолетах, которые могли купить по почте и с рассказами, почему детишки принимают наркотики!
Он стукнул кулаком по руке.
— И никогда никто не скажет, что, может быть, вонючие трущобы, грязная работа и преступные боссы — это и есть ответ. Так нет! Они показывают карты с заштрихованными зонами, а Джоунс красуется, как Соломон{103}, и говорит, что знает ответ!
— Макс, я знаю, что он болван, — произнес я, — но нам срочно был нужен комитет с вакансией.
Он подошел к бару и налил себе выпить:
— Скажи мне, слушания будет вести ваш парень?
— Его учит Джош. У нас достаточно материала, чтобы получать каждый день огромные заголовки.
— Да кому это нужно? — спросил он, усаживаясь. — Как насчет телевидения?
— Сенатор гарантирует ежедневное освещение, причем по всей стране.
— А если свидетели поднимут шум?
— Мы поступим с ними как люди Костелло. Уберем свидетелей со своего пути. Показания могут быть важными.
— В самом деле?
— Очень важными.
— Он произвел на меня впечатление той ночью в Лоуренсе. Я рассказал об этом кое-кому, и им понравилась эта история.
— Ты рассказал тем, кто имеет вес?
— А как же?
— Раскрою тебе один секрет, Макс. Келли и его сестра Лейси жили некоторое время в Лоуренсе.
— Жили в Лоуренсе? — спросил он, хмурясь. — Зачем?
— Они жили в трущобах.
— Ради трюка? — спросил он. — Для рекламы?
— Конечно, нет. Он отказался взять фотографа.
— Но это же трюк! — запротестовал он. — Сын и дочь одного из богатейших людей мира, бывшего председателя сенатского комитета по иностранным делам! — он недоверчиво развел руками. — Брось, дружище…
— Видимо, после стольких лет в политике нам уже трудно распознать искреннего человека, Макс, — заметил я.
Он некоторое время изучал меня, потом покачал головой.
— Я знаю тебя много лет, и если ты говоришь, что это правда, может, так и есть. Но тебе никогда не удастся убедить моих людей.
— Может, они забыли, как пахнут трущобы, Макс?
— Возможно,
— Что ж, тогда пусть поговорят с Келли, он может рассказать, как лучше всего бороться с крысами, а его сестра — как использовать керосин против клопов.
— Керосин, — повторил он. — Когда я закрываю глаза, я вижу, как его применяла моя мать. — Он резко поинтересовался: — Зачем ему это было нужно?
— Он сказал, что желает узнать из первых рук, что такое нищета. Он говорил, что это не узнаешь по книгам и памфлетам.
— Здесь в городе есть миллионы людей, которые могли бы ему все рассказать.
— Но в Лоуренсе он обнаружил нечто более важное, чем крысы и клопы.
Макс поднял руку.
— Это связано с политикой?
— Да.
— Не говори мне ничего. Если это секрет, а что-нибудь просочится, ты не сможешь мне доверять по-прежнему.
— Я меня нет причин не доверять тебе, Макс…
— То, чего я не знаю, мне не повредит. Это станет известно?
— Станет.
— И нам это понравится?
— Очевидно.
— Ну что же, оставим это пока. Когда вы все обнародуете, я свяжусь с вами.
Он плеснул в свой пустой стакан немного сельтерской.
— А как насчет Маллади?
— Келли не желает иметь с ним ничего общего. Он называет Барни позором американской политики.
— Ваш парень все более и более интересен. Предположим, старик захочет получить помощь от Маллади.
— Келли никогда не согласится.
— Этим он от него отличается…
— От сенатора?
— Мои люди его не выносят. Они говорят, он чуть было не уничтожил госдепартамент во время своих слушаний и расследований.
— Я могу тебя уверить, Макс, не все они там в госдепе были святыми и патриотами.
— Может, и не были. Но при всех неприятностях, что у нас были, нам не следовало действовать словно полицейский, который шныряет вокруг платной стоянки, мечтая оштрафовать кого-нибудь!
— Сенатор не использовал даже половины наших материалов. Обстановку нагнетал Так Ларсен.
— Может быть. Но люди забыли подробности — они помнят лишь заголовки!
Он помолчал.
— Ваши люди займутся Лоуренсом?
— И основательно, могу тебе это обещать.
— Там живет немало людей из моего профсоюза.
— Им должно понравиться, как действовал Келли. Вспомни, никто не просил его ехать туда. Он сделал это абсолютно добровольно. Это я и имел в виду, когда говорил о его искренности, Макс.