Няка

Танк Таня

Последние слова для усиления драматического эффекта Рыкова произнесла довольно громко. Несколько человек обернулись на них.

– Тише ты! – схватил ее за руку Кирилл. На лбу у него выступили капли пота.

– Я буду тише воды, ниже травы, только выполни мои условия, – через силу улыбнулась Рыкова. – Но не вздумай меня убивать. Я уже заперла в банковский сейф беспристрастное эссе о твоих злодеяниях. В случае моей смерти оно будет передано в полицию.

– Говори потише, прошу тебя.

– Да не расстраивайся ты так, заяц, – Рыкова провела рукой по его волосам. – Я никогда и никому не скажу

ни слова о том, что знаю. В том числе, и твоей будущей супруге. Отдав мне половину денег Ульяны, ты поправишь свои пошатнувшиеся дела женитьбой на Стражнецкой. Вот видишь, даже такого подонковатого типуса, как ты, я готова окружить заботой и вниманием в обмен на несколько миллионов тугриков.

Казаринов молча смотрел на нее, что-то обдумывая.

– Поехали, а? – Зинка взяла его под руку. – Любая проволочка может обернуться против тебя. Полиция уже идет по следу отравителя Ульяны, и мой очерк вызовет у них живейший интерес.

– Отравителя Ульяны? Но разве ее отравили?

– Вот ни за что бы не подумала, но это так, – с наигранным сочувствием закивала Рыкова. – И зачем этим полицаям понадобилось тревожить покой усопшей? Так нет же, раскопали могилу, извлекли печальные останки, взяли анализы…

Зинка тяжело вздохнула и взяла драматическую паузу.

– И… что? – сжал ее локоть Кирилл.

– Ты прекрасно знаешь, что! – зло отвечала Рыкова. – Остановка сердца и прочие неприятности случились с Ульяной именно из-за того, что ее отравили. Анализы подтвердили наличие сразу нескольких ядов. Вот к чему привела твоя безобидная, казалось бы, игра в бутылочки… Ну что, Максимка, я вызываю такси?

– Какой еще Максимка? – пробормотал Кирилл. – Извини, у меня кружится голова. Я сейчас вернусь.

– Только без самодеятельности. Или я не гарантирую никакой конфиденциальности.

Казаринов нетвердыми шагами покинул зал. Окружающие проводили его заинтересованными взглядами. Победно улыбаясь, Рыкова прошла в бар и заказала молочный коктейль. Что ж, правильно она сделала, сосредоточив усилия на Казаринове. Можно сказать, он уже сознался. Еще один рывок – и проект будет завершен…

Прошло десять, пятнадцать, двадцать минут.

– Где Казаринов? – требовательно спросила она у администраторши.

Девушка нехотя отвлеклась от раскладывания фотографий сотрудников «Аполло» по куску ватмана – видимо, готовила корпоративную стенгазету:

– Должен здесь где-то быть.

– Кажется, он получил неприятное известие, и его затошнило. Пошлите кого-нибудь в мужской туалет. Вполне возможно, на нервной почве у него открылись рвота и понос.

Девушка недоверчиво глянула на Зинку и направилась в тренерскую. Рыкова тотчас же перегнулась через стойку и быстро пробежалась взглядом по неформальным снимкам клубного персонала. Вот Ядов играет мышцами на турецком пляже, вот Казаринов взгромоздился на верблюда и деревянно улыбается с верхотуры, а вот и господин директор, замотанный в какое-то тряпье, бороздит на открытом джипе просторы пустыни. Зинка еще больше склонилась над ватманом и прочитала подпись к фото: «Каракумское сафари-2006: со смертью буду биться до конца и лилию добуду голубую». Вот это они завернули!.. Гумилев, наверно, в гробу перевернулся… За какой, интересно, лилией наш богатенький экстремал

ездил в Каракумы? И не та ли это лилия, которая…

– Казаринов точно здесь, – доложила Зинке вернувшаяся администратор. – Сумка на месте. Но если вы говорите, что он себя плохо чувствует…

Тут двери распахнулись, и к ресепшпн, опираясь на трость, проскакал Гольцев. Его черные длинные пряди демонически развевались.

– На ловца и зверь бежит! – громко прокомментировала его появление Зинка. – Я как раз имею вам кое-что сказать.

– Ирина, быстро вызови рабочих, – не обращая внимания на Рыкову, приказал он администраторше. – Кто-то выставил в туалете окно. Как будто нельзя было просто открыть, чтобы проветрить!

– В каком туалете? – заинтересовалась Рыкова.

– Извините, но это не имеет к вам никакого отношения, – холодно отвечал Гольцев, не удостоив ее взглядом.

– Зато это имеет отношение к прокуратуре, – и, напевая под нос, Зинка направилась к выходу.

– К прокуратуре? Что вы этим хотели сказать? – метнулся за ней директор клуба. – Кажется, разбитое окно не бог весть какое прегрешение…

– Я понимаю, что вы цепляетесь за каждую возможность заговорить со мной, – насмешливо отвечала Зинка. – Но зарубите уже себе на носу: я никогда не полюблю вас. Терпеть не могу навязчивых мужиков, да еще охотников за голубыми лилиями. Кстати, можно поинтересоваться: вы ее добыли-таки? Ну, в 2006 году? В Каракумах?

Гольцев встал как вкопанный.

– А еще мне было бы очень интересно узнать, – продолжила Зинка, – каким ветром и с какой целью вас в прошлую пятницу занесло на юбилей химфака?

– Моя жена… она его выпускница…

– Не прячьтесь под бабьей юбкой. Вы-то к химии каким боком? Вот именно, никаким. Зато от внимания моих агентов не ускользнуло, что вы весь вечер терлись около рюмки небезызвестного в городе представителя законодательной власти. А потом, не удовлетворившись этим, склоняли его к продолжению попойки уже на лавке. Спрашивается, зачем?

– Ничего подобного… я не терся…

– Ваше счастье, что я сейчас очень спешу и не могу выслушивать ваши многословные оправдания. Но я вернусь, и мы еще потолкуем. Да ведь, Максим Александрович?

Не успел Гольцев что-либо ответить, как Рыкова хлопнула дверью.

* * *

– Костик, ну я же сказала: как Зина что-то выяснит, так тут же сообщит. Ну переключи мысли на что-нибудь другое. Не нужно изводить себя.

– Да у меня этот белобрысый из головы не идет, – с досадой отвечал Стражнецкий. – И зачем ты мне только о нем напомнила? Я бы так и думал, что это была моя предкоматозная галлюцинация…

Это был первый день, когда Стражнецкий почувствовал себя чуть получше. Несмотря на то, что с отравления пошли уже десятые сутки, ему продолжали одну за одной ставить капельницы. И хотя больной еще в пятницу заикнулся о том, что хотел бы долечиться дома, врачи и думать об этом запретили.

– Еще три недели торчать здесь! – психовал Костик. – Да я такими темпами просплю все царство небесное!

– Ты только что одной ногой стоял в могиле, – напомнила ему Алина. – И уже спешишь вновь окунуться во всю эту суету. Посмотри на то, что случилось, с другой стороны. Это дано тебе как испытание…