Няня по контракту
Шрифт:
Так вот. Лесневский — не твой. Потому что для тебя работа важнее, карьера — на первом месте. А он так. Вроде и красивый, и умный, и всё у вас неплохо, но в главном вы не совпадаете. Вы не семья. Не единое целое. Штамп в паспорте роли не играет, как ты понимаешь. Это всего лишь клякса чернильная, не она делает двоих семьёй, а нечто другое.
— Нет, я хочу детей, но позже, — упиралась я. — Не все готовы вот так сразу — трах-бабах — и рожать.
Ирка тогда только глаза закатила. У неё своя, особенная история любви с Трофимом. Бурная и фонтанирующая.
Я вообще считала, что я и дети не очень совместимые вещи. До тех пор, пока Иванов меня няней насильно, считай, не сделал. Оказалось, всё не так, как я себе воображала.
В то утро всё было, как надо. Всё чётко по ивановскому плану. И спортивная школа для Мишки, и детский садик для Ромки. Правда, наш малыш плакал, трогательно тряся губкой.
— Вы меня не любите, да? — спрашивал, заглядывая глазищами в душу.
Пришлось его прижать к груди и зыркнуть на Димку, чтобы не вмешивался. А то наш правильный порыв так и закончился бы ничем.
— Мы тебя очень любим. И поэтому хотим, чтобы ты получал только самое лучшее. Играл с другими детьми, дружил, учился, умел общаться. Это очень важно, понимаешь? И детский садик не тюрьма. Сегодня ты побудешь два часа, а потом мы тебя заберём домой. Постепенно будешь привыкать, Ром.
— А если не привыкну? Если мне там будет плохо?
— Если будет плохо, мы будем искать до тех пор, пока тебе не станет хорошо. Но я уверена: здесь тебе понравится. Просто будь собой.
Мы не сразу ушли. Следили. Иванов вообще рвался на части, хоть и пытался виду не показывать. Но когда Ромка заигрался, мы медленно отползли на задние позиции под строгим взглядом воспитательницы.
Наверное, эти два часа были самыми долгими в нашей жизни. Димка как на иголках. Я вся в сомнениях, хоть и была уверена: всё будет хорошо. Но когда мы вернулись, ребёнок нас и не заметил — так ему понравилось.
— Замечательный мальчик, чуткий, контактный, — похвалила его Марина Владиславовна, — а уж умный какой — не по годам! Зря переживаете, посмотрите, как ему нравится. И, думаю, если вы сейчас тихонько уйдёте, он спокойно проживёт этот день в группе.
— Нет, — мотает головой Димка. — Мы обещали. Обманывать сына мы не будем.
Я, наверное, дурочка. Точно знаю: найдутся люди, что скажут: вот ненормальная, на двоих детей пошла. Но Димка говорит так, будто и Мишка, и Ромка — наши дети, а у меня внутри ничего не противится, а даже наоборот — легко становится, горячо, а ещё хочется плакать. И это как раз тот самый случай, когда слёзы льются от счастья, от избытка чувств, которые невозможно носить в себе — они наружу просятся!
Вечером пришла Кристина. Очень тихая и немного сумасшедшая. Стоило только взгляд на неё кинуть, чтобы понять, чем она последние сутки занималась. Нет, у неё всё в порядке с одеждой, макияж — супер, причёска из салона, но в каждом движении, взгляде прорывалось томление, поволока и нега удовлетворённой сытой женщины.
— Ты там что-то говорила о недостатках
Я закатила глаза. Ну, он хорош, бесспорно. И вполне стала понятна вчерашняя забота Кристины. Не женщина, а огонь. Она ведь тогда всё для себя решила.
— Он любит, чтобы ему подчинялись.
— Правда? — наморщила лоб Кристина. — Что-то я вчера не заметила.
Ну, да, куда ей понять, о чём я.
— Секс и жизнь — вещи разные, — осторожно сказала я.
— Ну, ты права, — вынырнула она из своих мыслей. — Что ещё?
— Его бесит самостоятельность и желание женщины работать, строить карьеру.
Кристина насмешливо фыркнула. Всё с ней понятно. Для неё это как раз не проблема.
— А ещё он мечтает о детях, — поведала вполне душевно.
— И всё? — посмотрела она на меня с недоумением. — Такой самец шикарный, — вздохнула мечтательно. — Ну, подумаешь, рожу ему ещё парочку детишек, чтобы шёлковым был.
Лесневский и «шёлковый» — слишком разные понятия, чтобы их объединять, но весь вид Кристины говорил об обратном. Кто я такая, чтобы разбивать розовые очки?
— Не слишком ли ты торопишься? — всё же попыталась вернуть её на грешную землю.
— Слушай, давай начистоту, — подобралась она и сразу стала деловой и жёсткой бизнес-вумен. Бедный Лесневский… — Он ведь тебе не нужен? Свободный?
— Нет, не нужен, — заверила её от всей души и кинула взгляд в сторону детской. Лишь бы Димка наш странный диалог не услышал.
— Вот и замечательно! — хлопнула она ладонями по коленям, словно печать поставила. — А всю остальную дурь я из его головы выбью. Поедем в его северную столицу, устрою кулинар-шоу на кухне, сожжение простыней в спальне… пусть старается, если хочет наследника заделать…
Она такая уверенная в себе, что я даже немного завидую. Вот это напор! Вот это целеустремлённость! И уж точно: эта женщина просто так не сдалась бы, не убежала, поджав хвост, а сразу бы всех на чистую воду вывела.
— Ты, Ань, на него не сердись, — похлопывает Кристина меня покровительственно по руке. — Его там малость закоротило. Ну, у мужиков так бывает. Клеммы плавятся, предохранители вычпокиваются, вкус к жизни утерян, половая жизнь на нуле, ничто не мило. До того момента, пока новая звезда на горизонте не вспыхнет.
Ну, да, логично. Кристина не просто звезда, а звездище. Целая планета-фейерверк. Я даже прислушиваюсь к себе: не злюсь ли, не досадую, что Лесневский меня так быстро променял на первую попавшуюся юбку. Нет, всё тихо. У меня своего счастья полно. Пусть и он будет счастлив, если ему действительно повезло.
— Это он на тебя Алёну натравил. Целое досье на тебя составил. Плакался вчера. Я его выслушала, конечно. И как он детектива нанял, и кого-то там в компании Димкиной подкупил, чтоб разведали, что и как. Так что он знал и о договоре, и о должности няни. И ничего лучшего не придумал, как Алёну выдернуть на свет божий. Денег ей дал, чтоб она представление разыграла.