Няня по контракту

Ночь Ева

— Зачем он тебе нужен, Анна? — делает ещё одну попытку Игорь. Вот же твердолобый. — Он же женатый, дети у него. И ты как рабыня. Нашёл дурочку и пользуется.

Иванов дёргается так, что ещё немного — и мы не удержим. Может, оно и к лучшему. Дал бы Лесневскому в табло — и, глядишь, мир стал бы светлее. Но как-то мне не хочется, чтобы он при детях… Да и Лесневский помощнее Иванова будет. Он борьбой занимался. Мало ли.

— Тебе, наверное, не понять, — смотрю я на Игорька. — К тому же, это моя жизнь. А со своей жизнью

я могу делать, что хочу. И если я ошибаюсь, это будут мои ошибки. А ты молодец. Сделал всё возможное. Пять с плюсом. И уходи уже, ладно?

— Не ладно! — делает он шаг вперёд. — Какая ж ты дура, Анна!

Всё происходит быстро. Иванов меня с пацанами, как игрушки в сторону ставит, подмигивает Ромке и улыбается. Милый такой, родной…

А заем разворачивается всем корпусом и бьёт Игорька в челюсть. Я с ужасом смотрю, как Лесневский падает.

— Большой шкаф. Грохоту много, — в абсолютной тишине говорит баб Тоня и качает головой.

— Марш домой! — командует наш боевой Иванов, и мы послушно шагаем за ним, как суслики-зомби.

Потом я встряхиваю головой и оборачиваюсь.

— Надо скорую, наверное, вызвать, — бормочу.

— Идите уже! — машет руками и шипит Кристина. — Валите быстро! А я тут сама справлюсь! Неровен час полицию кто вызовет. Ты б, Дим, башкой хоть иногда думал своей, а? Солидный мужик, глава компании, отец двоих детей, а кулаками машешь, как портовый грузчик!

— Домой, домой, — тянет меня за руку баб Тоня, — нам полиция не нужна. Зачем нам неприятности? А Кристиночка у меня умная девочка, гениальная даже, вот. Предприимчивая. Вся в покойного отца, царствие ему небесное, — бормочет она, и мы уходим.

Ну, Лесневский поднялся, я видела. Держался за челюсть, но вполне живой. А остальное уже детали. Лишь бы хватило ему ума больше не появляться в радиусе ста километров от нас. А лучше — больше. А идеально — никогда. Потому что меня ещё разборки ждут. Я это по лицу Иванова вижу. Но уж эту неприятность я как-нибудь переживу. Есть у меня пара-тройка приёмов из личного арсенала. Как раз для усмирения буйных любимых мужчин сгодятся.

56.

Дмитрий

Мишка молчал и дул губы, как пароходные трубы, всю дорогу. Но мне как-то не до него было, я готов был убивать, рвать и метать, творить безумства.

За Вариковой глаз да глаз нужно. Если б не бдительная бабуля и старший сын, неизвестно, чем бы закончилась сцена в парке.

Нет, я не думал, что этот пижон её уговорит/умыкнёт/убедит, что я монстр стопятидесятого уровня. Но и думать не желал, что успел бы он вбить ей в голову, если б я вовремя не появился, вырванный из офиса телефонными звонками баб Тони и Мишки.

Я как-то не учился на гонщика, но по всем раскладам получалось, что скоро смело смогу участвовать во всех известных заездах.

В квартире Мишку прорвало.

— В

следующий раз мы тебе помогать не будем! — заявляет сын. — Ты жениться собирался?

Я растеряно моргаю, не совсем понимая, какая муха его укусила.

— Ну, да, — мямлю. Не ожидал подобного натиска.

— Ты сам говорил, что обещания надо выполнять! А сам? Я тебе говорил, что этот ж-ж-жених ещё появится. Ему тоже наша Аня нужна, а ты всё портишь!

Знал бы я, что я порчу…

— Я что-то делаю не так? — спросил осторожно.

— Всё не так! — шипит Мишка.

— Видел, — вздыхает Ромашка, — дядька с цветочками пришёл. А ты Ане ни разу не дарил. И в любви не признавался.

Чувствую себя полным ничтожеством. Они правы. Вот же: мелкие, вредные, а умные. Если учесть, что у бывшей вместо мозгов кошелёк, то я даже боюсь подумать, в кого они такие одарённые уродились.

— Папа ей халат и платье покупал, — защитил меня справедливый Михаил.

— Платье — это не то, — вздыхает Ромыч.

— Очень даже то! — спорит Мишка. — Что бы ты понимал!

— Фигня! — заявляет авторитетно младший. — Надо фубку, бррылианты и цветы.

— Вы о чём сейчас? — материализуется Варикова. Они с Селеной бабулю усмиряли, поили успокоительным, а то она разбушевалась немного на нервной почве. Мне бы тоже, наверное, нужно что-нибудь эдакое бахнуть, чтобы гореть в груди перестало.

— Да так, — уклончиво мямлю я и делаю страшные глаза. Сыновья гордо удаляются в детскую. Мишка напоследок показывает мне кулак. Вырастил на свою голову. Учить меня уму-разуму будут. Но, наверное, они в чём-то правы. Только шубки и драгоценности с Вариковой точно не сработают. Она ж не Елена Прекрасная. Это та была до подобных вещей падкая. Ещё и ещё и всё мало.

— Он за тобой шпионит, ты в курсе? — пытаюсь выйти на нужную для меня тему.

— Игорёк? — переспрашивает Анька, и я чуть ли не скрежещу зубами. Игорёк! Иго-го он недобитый! — Знаю. Догадалась, — вздыхает. — Ты зачем в драку полез? Кулак — это не аргумент.

— Зато душу отвёл, — не соглашаюсь с её доводами. — Это он Алёну науськал. Его рук дело.

— Я поговорю с ним, — по-своему понимает меня Аня. — Скажу, чтобы не лез в твою семью. Вы не виноваты. Просто он… такой. Борется до последнего, если что-то в голову себе втемяшил. Не знаю, что его на мне перемкнуло.

Зато я знаю.

— Не надо с ним разговаривать! — повышаю я голос.

— Давай мы это обсудим потом? — кивает она на детскую. Там две мордочки торчат. Подслушивают. — Пора обедать и Ромку спать укладывать.

Я не хотел ничего откладывать. Я жаждал довести дело до логического конца, но понимал: никакая злость на Иго-го не поможет мне. Поэтому я нажал на «паузу». Взял антракт. Были у меня кое-какие соображения, требующие реализации. Но лучше никуда не спешить, чтобы снова не наломать дров.