Няня поневоле
Шрифт:
— Конечно, в курсе, — отмахивается Петр. — Галка пару раз в год в Никитск ездит. С Леной там встречается…
— Зачем? — перебиваю я обалдело.
— Ну как, — вздыхает мой собеседник. — На Лехин день рождения и в день смерти они вместе на кладбище ездят.
— А-а, — мычу я, припоминая старые разговоры. Сколько не предлагал, мать всегда отказывалась.
— Я позже, сыночек. Сама наведаюсь.
— Даже в башке не укладывается, как они могут общаться, — оброняю мягко. — Такие вещи женщины обычно не прощают.
— Так
Курим, скупо улыбаясь. Молчим, думая о своем.
— Наверное, ваш план самый подходящий, — замечаю степенно, стараясь не выйти за рамки приличия. — Мы с радостью воспользуемся вашим приглашением. Останемся на несколько дней.
— Да-а! За неделю я думаю все рассосется.
Вернувшись в спальню, застаю Линару стоящей около окна. В свете уличного фонаря вижу бесформенный силуэт завернутой в одеяло женщины. Взгляд цепляет прямую спину и гордо вскинутую голову. Королева!
В полшага оказываюсь рядом. Линара поворачивается на звук шагов. Тянется ко мне. Обвивает руками шею.
— Не спится? — спрашиваю, обнимая. Целую лицо, глаза, губы. Прокладываю влажную дорожку по шее. Обвожу языком ключицы, устремляясь чуть ниже, к идеальным полусферам. Опускаю руки на еще плоский живот. И самому себе хочу отвесить смачный пинок. Придурок, блин! Бросил девчонку в самый ответственный момент. Вместо того чтобы вдвоем втихаря радоваться чудесной новости, я за каким-то фигом поперся в Израиловку. Как-то все у нас произошло по-дурацки. Понесла же меня нелегкая к Педагогу. Хотел вопрос порешать по-быстрому. Пальнуть по Шмелю из пушки. А за это время события вышли из-под контроля.
— Как себя чувствуешь? — шепчу, оглаживая налившуюся грудь. — Прости меня, девочка. Я такой дурак…
— Разберемся, Сережа, — лепечет Линара. — Главное, что мы вместе. Я люблю тебя, — плачет она, обнимая.
— Ну, котенок, — бурчу, прижимая ее к себе. Чувствую, как к груди прижимаются упругие магарасы и влажный нос. Линара шмыгает, а потом и вовсе начинает реветь.
— Мы вместе, любимая, — заверяю, осыпая поцелуями. — Я тебя никому не отдам. Никакому Шмелю. Пусть хоть против меня всю полицию мира настроит.
— Он может, — кивает Линара, смотрит на меня заплаканными глазами. И у меня внутри все обрывается от этих слез и предчувствия беды.
— Только я, знаешь, что про него узнала? — вытирает глаза Линара. — У него есть компании в оффшорах. Они открыты на мое имя. Туда обычно выводятся капиталы. Поэтому Федор хочет меня вернуть. Получается, все его кубышки — мои!
Вглядываюсь в серьезное лицо женщины, которую по праву считаю своей женой. По мокрому от слез лицу пробегает тень. Будто Линара хочет сказать еще что-то, а потом снова возвращается к этим оффшорам.
— Узнать
— А ты у меня богатенький буратино, — хмыкаю весело. И подхватив жену на руки, кружу по комнате. Линара прижимается ко мне всем телом. Слышу чуть сбившееся дыхание, легким ветерком касающееся моего горла. Чувствую, как бьется сердце Линары. И сам не могу вздохнуть. Аж дух захватывает от осознания. Моя любимая рядом.
Осторожно укладываю ее на постель и сам пристраиваюсь рядом.
— Тебе нужны эти деньги? — спрашиваю натянуто. Линара не алчная бабенка. Но кто его знает. Миллионы евро наверняка вскружат голову. И тогда хана мне…
— Нет, — мотает головой. — Мне нужен ты. И наши дети. А деньги… Я в них ничего не понимаю. Если придумаешь, как их оставить, тогда сам и занимайся.
— Нет, — рыкаю, не сдержавшись. — Нам с тобой и нашим детям хватит моих капиталов. Но я воспользуюсь твоей информацией. Вобью гвозди в крышку гроба Федора Ильича. Финмониторинг, небось, будет сперва искать счета на его имя. И только время потеряет. Гадское насекомое успеет их еще куда-нибудь перебросить. И снова останется белым и пушистым.
— Может, лучше поторговаться? — сомневаясь, спрашивает Линара.
— Нет, — сжав зубы, растягиваю губы в улыбке. — Никаких переговоров с этой тварью. Я вообще не понял, зачем он увез тебя из больницы? Знал же, что ребенок не от него… В такой ситуации развод — самое разумное решение.
— Он против развода. Хочет от меня детей. Я поэтому и сбежала, — уткнувшись лицом мне в грудь, признается Линара. — Тогда, полгода назад, Федор решил меня осчастливить потомством. Вот только я не захотела…
— Правильно сделала, — нежно целую жену в висок. — Только зачем ему понадобилась моя дочка…
— Шантажировать меня. Держать в полном подчинении. Шмелев умеет манипулировать людьми.
— Вот же тварь, — бросаю я, не сдерживаясь. — Хорошо хоть задрых к Щелбанчику. А то бы я ему по башке бы настучал.
— Я ему дала таблетку эфедрала. Это снотворное сильное. На Федора действует безотказно. Его как-то укусила пчела, и началась жуткая аллергия…
— Чтоб ему на земляных ос нарваться, — хмыкаю негодующе и добавляю со вздохом. — Молодец, вовремя сориентировалась.
— Ненавижу его, — тихо признается жена. — Как в плену была все пять лет.
— Зачем ты за него только замуж вышла?
— Можно подумать, меня кто-то спрашивал, — жестко бросает Линара и делает попытку отвернуться.
Ага, сейчас, милая!
— Иди ко мне, — шепчу примирительно и чувствую, как натягиваются боксеры. Совершенно некстати. Но что поделать, если я хочу Линару всегда и везде. — Вот выдумала обижаться. Провалился бы этот Шмелев…
— Хорошо бы, — печально кивает Линара. — Я даже согласна из дома не выходить.