Няня поневоле
Шрифт:
— Я их не знаю, — пишет мой осведомитель вдогонку. — Но давайте договоримся так. Я выполню ваше указание, а вы мне вернете фотки. И больше никогда не появитесь в моей жизни.
— Идет, — пишу, не задумываясь. Мне стукачок в близком окружении Назарова больше не понадобится. Да и, скорее всего, его вычислят на раз. Назарет далеко не дурак. Вот только простодушный больно. Не повезло тебе, мальчик. Ни с друзьями, ни бабами.
Усмехаюсь криво, представляя обалдевшую рожу врага. И сразу же перехожу в наш с Мишкой секретный чат.
— Позвони нашему другу. Пусть узнает, как выполняется его поручение. Мне кажется,
— Ты опять ее потерял, Ильич? — на правах старого друга тычет мне Мишка, мой бывший водила и доверенное лицо.
— Заткнись и исполняй, — огрызаюсь я. — Будут новости, пиши. Я скоро приеду.
Откидываю телефон на стол, собираясь немного подремать. Трубка с грохотом падает на столешницу. Звякают стаканы и шелестит какой-то кусочек фольги. Приподнявшись на локте, тянусь к нему. Изумленно вчитываюсь в название.
Эфедрал.
Снотворное и обезболивающее, запрещенное в России. Мы с Аполлинарией покупали его в Дубае, когда ее мучили сильные боли. Вот и пригодилась таблеточка. А я, дурак пьяный, принял ее добровольно из рук змеи и задрых. Ничего не слышал. Сопел в две дырки. Ну, не идиот ли!
Кулаки сжимаются от безотчетной злобы.
— Ты с кем поиграть решила, стерва? — бурчу себе под нос. — Вернешься домой, получишь по полной. А я-то, придурок, обрадовался. Ну да ничего, девочка! Силки расставлены. Твой любовничек в них обязательно попадется. Уже сегодня. А там и тебя ко мне доставят. Только на этот раз я не стану носиться с тобой. Сразу отправлю на аборт. А потом выпорю, чтоб знала свое место. Стерва!
Закрываю глаза, решая еще поспать. Времени полно. Задания всем выдал и могу хоть немного отдохнуть. Но стоит мне только смежить веки, как память вновь подкидывает яркие картинки. Карловы Вары. Наша квартира. Аполлинария нагишом сидит у меня на коленях и вся дрожит. От страха или прохладного ветерка. В тот момент я мог делать с женой все, что угодно. И почему сразу не забацал ей ребенка? Зачем выжидал целых пять лет? Чтобы потом принять таблетку эфедрала в душном купе?
«Ты редкий осел, Феденька!» — говорю сам себе и слышу папашин голос. Вот он бы точно церемониться не стал. Врезал бы пару раз под дых…
Вспоминаю отцовы огромные кулаки и сразу чувствую, как ноет под ложечкой. Фантомные боли, мать их. До сих пор в холодном поту просыпаюсь, когда бате вздумается присниться. Даже через сорок лет с того света мне дубиной машет. Ему же все не так было. Образование мое. Способности. А я пытался угодить. Доказать, какой классный. Когда первый миллион заработал, похвастался сдуру. И тут же услышал: «Да что мне твои деньги, сынок? В гробу карманов нет!»
Конечно, нет. Но здесь можно здорово устроиться, имея бабки. Молодая жена, бизнес, работающий как часы. И дикое счастье осознавать себя вершителем судеб. Сродни оргазму чувство. Стоит только представить всех тех людей, готовых исполнять мои приказы и прыгать от радости. Сколько их? Сто? Двести тысяч? Мои сотрудники, кое-кто из чиновников. Родственники и дети. Вот только одна фифа-балерина решила тут станцевать партию черного лебедя. Ну, погоди, дрянь маленькая, ты у меня еще попляшешь!
Закрываю глаза,
А ведь это прекрасная идея! Обвинить в убийстве Синявкина Сережу Назарова. Мотив есть. Мстил за первую жену. Свидетелей хоть отбавляй. Целый самолет наберется. Говорят, на похоронах он в голос орал и клялся порешить подлого Синьку.
Тянусь за айфоном и, снова напоровшись взглядом на пустую облатку, морщусь, словно от зубной боли.
Погодите, кролики! Дядя Федя вам устроит развлекуху!
Снова открываю чат и пишу Мишке.
— Не маньяк. Пусть задержат по подозрению в убийстве Синявкина. А там — смотри по ситуации. Может, понадобятся свидетели. Кто-то на машине мимо ехал… Обмозгуй, Миша. Тут нужно действовать виртуозно.
— Не боись, Ильич, — приходит ответ.
Можно поспать под стук колес. А мой верный солдат все исполнит наилучшим образом. Закрываю глаза, чувствуя, как меня накрывает усталость. Будто в шахте или на стройке отпахал смену. Проваливаюсь в глубокий сон. Бегу куда-то по лестницам. Перепрыгиваю через какие-то ямы и лужи. Засматриваюсь на небольшое озерцо, подернутое тиной. И разогнавшись, лечу, надеясь встать на ноги на другом берегу. Но у самой кромки воды поскальзываюсь и плюхаюсь в вонючую жижу. Пытаюсь выкарабкаться и чем больше барахтаюсь, тем сильнее засасывает. И только в последний момент понимаю свою ошибку. Я принял вонючее болото за озеро с кристально-чистой водой.
Выныриваю в реальность от звонка айфона. Тяжело сажусь на постели и, вглядевшись в высветившийся контакт, отвечаю глухо.
— Да, Марина. Слушаю.
— Федя, — вздыхает в трубку сестра. — Тут пришли с обыском. Я не знаю, что делать…
— Не паникуй, — обрываю словесную диарею. — Коротко и четко рассказывай. Кто куда и зачем пришел?
— К нам домой, — лепечет сестра. — Вячеслав Иванович говорит, в банк и во все отделения тоже нагрянули.
— Да кто, твою мать?! — срываюсь на крик. — Кто вообще посмел ко мне сунуться.
— ФСБ и Финмониторинг, — всхлипывает Маринка. — Что теперь будет, Федя?
— Соберись, — прошу душевно. — Ты знаешь, что делать, милая. Мы с тобой не раз обсуждали. Пусть рыщут. У них работа такая. Потом действуй по плану «Б». Встречаемся в Перми, Марина. Вся надежда только на тебя. Ты слышишь меня, сестренка?
— Да, Феденька, да! — плачет она.
А я, положив трубку, крепко задумываюсь.
Снова совпадение? Или кто-то решил действовать на опережение?
— Пошел на обгон, Сережа? Кишка тонка, мальчик!
Собираюсь, складывая в спортивную сумку все необходимое. Весь остальной скарб велю забрать охране. Никуда не годятся, придурки. Я, конечно, сам отпустил их с ночного дежурства. Денег хотел сэкономить. Вот только почему Назарета не приняли в Липках, и как он умудрился так быстро догнать поезд? Разобраться надо. А эти… Кошусь на перепуганного охранника, маячащего в коридоре.
Налажают с багажом, уволю на фиг.
Выхожу на вокзале в Перми. И сразу чувствую, как холодный ветер обжигает лицо.