Ныне и присно
Шрифт:
— Чаво встал, коли семечек не берешь? Отойди, свет не засти! — скрипучий, как битое стекло, голос раздался откуда-то сбоку и снизу. Шабанов очнулся, недоуменно огляделся…
Рядом, на застеленном старой газетой ящике пузато развалился холщовый мешок с жареными семечками. Позади ящика, на складном рыбацком стульчике сидит насупленная бабка.
Подшитые кожей валенки сердито притопывают, потертая шубейка наглухо застегнута, из-под толстенного заиндевевшего платка настороженно поблескивают колючие глазки,
За спиной Яги, портя сказочный антураж, сияли витрины круглосуточного магазина.
«Глянь, уже «Восход». Когда дойти успел?»
Из магазина вывалилась шумная компания — полдюжины разнокалиберных бичеватых типов семенили вслед за парой красномордых детин. Лихо сбитые на затылок шапки, хорошего кроя куртки нараспашку и видневшиеся из-под расстегнутых рубах тельняшки выдавали в детинах «тружеников морей»… а прижатые к необъятным животам ящики с водкой — недавний расчет.
«Ведомо дело: на берег сошел, долю получил — обмыть надо… и сцепиться с кем, удаль выказать — что за пьянка без драки?»
Драться попусту не хотелось. И не попусту тоже — надрался уж вдосыть. Всего и толку, что немеряно врагов нажил.
Шабанов отвернулся.
— Чего нос воротишь? — с усмешкой прогудел один из мордоворотов. — Люди с рейса пришли. Три месяца в морях, имеем право! Или мы не тралфлотовские?
«Угадал, — отрешенно подумал Тимша. — Гуляют рыбаки. И пусть себе гуляют. А я дальше пойду. Нечего людям праздник кислой рожей портить…»
Тимша пожал плечами, подался в сторону. Рыбак поставил ящик на снег, озабоченно нахмурился.
— Че он понимает! — тут же угодливо заметил один из прихлебателей. — Салага еще!
— Цыть! — обрезал его рыбак. — Не твово ума дело.
— Погодь, парень, у тебя не случилось ли чего? — обратился он уже к Тимше. — Видал я такие выражения на мордах… дерьмовые выражения. Может, помочь надо?
— Все нормально, мужики, — отозвался Тимша. Пришлось вновь остановиться, попробовать улыбнуться. — Мелочи жизни замучили, неча вам головы забивать. И вообще, — он кивнул на ящик с водкой, — у вас без того дел невпроворот.
— Ты, парень, не смотри, что Санька выпивши, — вступился за друга второй моряк. — Саньку полгорода знает, лучшего моториста ни на одном флоте нет! Ты о деле говори. Или пошли с нами — пропустишь стакашку, язык-то и развяжется… Тебе лет-то сколь? Имеешь право родимую потреблять?
«А что? Надоело все. Нажраться до поросячьего визга авось на душе полегче станет.» Тимша, которому до восемнадцати не хватало полутора месяцев, нахально кивнул.
— Добро, — удовлетворенно кивнул названный Александром, вновь подхватывая на миг оставленную без присмотру водку. Вон, тачки у остановки стоят, щас поеде…
Моряк оборвал себя на полуслове, багровея уставился за спину Тимши.
«Ну что там еще?» — тоскливо подумал Шабанов. Поворачиваться не хотелось, ибо повернуться — наверняка встрять в очередную неприятность.
— Ну-ка,
Тимша обреченно вздохнул, повернулся…
Вдоль витрин, занимая весь тротуар от бровки до бровки, перла разудалая компания молодежи. Предводитель немузыкально, хотя и от души, орал нечто плохо рифмованное. Старушенция, подхватив ящик и мешок с семечками, проворно шмыгнула в тень павильона автобусной остановки.
Александр шумно засопел, могучая рука приподняла куртку, со змеиным шипом вылетел из брючных шлевок ремень.
Предводитель компании увидел шагнувшего навстречу моряка… Песня оборвалась. Из горла юнца вырвался сдавленный цыплячий писк.
— Саня?.. — робко, надеясь ошибиться, окликнул он.
— Ты что, засранец, вытворяешь? — грозно вопросил надвигающийся на певуна моряк. Рука с зажатым в кулаке ремнем взметнулась на уровень плеча. — Сессия у тебя? Я тебе, коту помойному, покажу сессию!
— Ей богу, сессия! — «кот помойный» истово перекрестился. — Я сегодня теормех на «пять» сдал! Хочешь матрикул покажу?
Рука с ремнем замерла на полувзмахе.
— Празднуете, значит?.. — с некоторой долей задумчивости, констатировал Александр… миг задумчивости прошел, ремень с громким хлопком обвился вокруг тощих ягодиц студента. «Кот помойный» отпрыгнул с истошным мявом.
— У тебя следующий экзамен когда? — сурово поинтересовался готовый шагнуть следом Александр. — Послезавтра? Чтоб через полчаса дома был! Отсыпаться и за учебники!
Студент, опасливо косясь на ремень, закивал. Присмиревшие сокурсники по стеночке, по стеночке, один за одним проскальзывали мимо грозного покорителя морей. Многие на ходу бормотали:
— Здрасте, дядя Саня — до свидания, дядя Саня!
Тяжелый взгляд моряка вдавливал в снег по самый щиколотки. Студиозусы семенили на полусогнутых.
— Так я пойду? — робко поинтересовался «потерпевший».
— Ты еще здесь?! — рявкнул в ответ Александр.
Студент развернулся, метнулся к готовому переключиться на красный светофору. От скорости силуэт юнца казался слегка смазанным.
— Р-разгильдяй! — рыкнул вслед Александр и, поддернув сползшие штаны, горько пожаловался, — Послал же бог младшего братика.
— А чем плох? — возразил второй рыбак. — У парня всей родни — один брат, и тот в морях. Он же не по курвам шарится — учебу грызет! Этот… как его… термех сдал!
— Вот и пусть учится, а не песни дурацкие горланит, — остывая проворчал Александр.
— Ничо, выучится, — куда веселей продолжил его напарник. — Еще тобой командовать будет. А уж если в «деды» [42] выйдет…
42
Дед — старший механик.