Ныряльщица
Шрифт:
Потому что он не ушел… не оставил бы меня в таком состоянии, если бы не…
Надеюсь, у него все хорошо. Я просто на это надеюсь.
И когда дверь эйрлата автоматически открывается, бросаюсь к дому. Холод впивается в ноги, я слышу рев мотора за спиной (водитель спешит убраться с Пятнадцатого), но мне все равно. Сейчас мне главное добраться до тапета, и я влетаю в незапертую дверь, бегу в комнату. Мгновения, пока открываются сообщения — он все время тормозит — кажутся самыми долгими в моей жизни и
Нет. Он мне не написал.
Зато сверху мигает сообщение от «Академия Кэйпдор».
Я открываю и моргаю на слова: «Нисса Мэйс, уведомляем вас о том, что вы отчислены».
Мне кажется, что это какой-то кошмар, но ниже идут сообщения о том, что мои пропуска и все, что касается обучения, аннулировано. Я все еще не верю, поэтому пытаюсь войти на страницу Академии, используя логин и пароль, но мне выдает сообщение «В доступе отказано».
Это какой-то бред.
Это просто бред.
Меня же не могли отчислить вот так, ничего не сообщив мне! У меня слегка дрожат пальцы, когда я набираю контакты деканата факультета лиабиологии. Сегодня выходной, точнее, выходной у меня, у меня нет пар, но секретариат точно должен работать. И я бы поехала туда, я бы бежала через весь город, если бы не заявление об аннулированных пропусках. Теперь меня даже не пустят на Второй!
Секретарь не отвечает долго, а когда я слышу ее голос, холодный и равнодушный, мне стоит огромных усилий собрать все свое спокойствие, чтобы произнести:
— Это Мэйс… Нисса Вирна Мэйс. Мне пришло уведомление об отчислении. Должно быть, это какая-то ошибка…
— Нисса Мэйс, — перебивает меня секретарь, — никакой ошибки нет. Вы отчислены.
— Почему?!
В голове крутятся тысячи вариантов, но первыми в голову приходят пропуски, и я выпаливаю, перебивая ничего не успевшего ответить секретаря:
— Это из-за того, что много пропустила?! У меня есть обоснования… — Да что там есть, документы прикреплены несколькими сообщениями ранее, когда я общалась по поводу освобождения. — Я же отправляла вам. Я могу переслать, я…
— Вы отчислены не поэтому, нисса Мэйс, — холодно произносит секретарь, — а из-за недостойного поведения.
— Что?!
— Ваше поведение на территории Академии недопустимо. Камеры зафиксировали, как вы без малейшего стеснения соблазняли ньестра К’ярда в раздевалке, а после уединились прямо на парковке в его эйрлате, что является прямым нарушением правил.
Что?!
— Всего доброго, нисса Мэйс.
Секретарь отключается раньше, чем я успеваю что-либо сказать, а ее «всего доброго» звучит в ушах, как насмешка.
Я сажусь.
Потом встаю.
Снова сажусь.
Вспоминаю, с чего вообще схватилась за тапет и пишу:
Лайтнер,
Стираю.
Можно тебя набрать?
Стираю.
Набери меня.
Смотрю на мигающий курсор, после чего набираю сама. Сообщение остается неотправленным, он не отвечает. Тишина кажется такой звенящей, что режет слух. Я думаю о том, чтобы ехать к нему, но потом понимаю, что у меня нет пропуска на Первый круг. У меня есть только этот тапет и тишина. И воспоминания о том, что случилось в этой самой комнате.
Еще у меня есть контакты Кьяны, ей я и пишу:
Кьяна, привет.
Она отзывается тут же:
Привет!
Можно тебя набрать?
Да, разумеется.
Я не знаю, зачем… и что я скажу, но когда набираю, у меня даже совершенно спокойный голос:
— Привет.
— Привет, — повторяет она. — Что-то случилось?
Видимо, не совсем спокойный.
— Просто не могу связаться с К’ярдом. Можешь мне в этом помочь?
— Вы что, поругались?
— Нет. Не в этом дело.
— Хар! Хар, ты сегодня говорил с К’ярдом?
— Нет, а что?
— Вирна не может его найти.
— Да не вопрос! — раздается из динамика голос Хара. — Вирна, привет!
— Привет, — в который раз отзываюсь я.
Сейчас, когда я слышу их голоса, ко мне возвращается уверенность. Понемногу.
Мне кажется, что все это действительно просто страшный сон, и что я сейчас проснусь. И все будет иначе. Ведь будет, правда же?
— Он его сейчас наберет. — Судя по голосу, Кьяна улыбается.
Я глубоко вздыхаю и тоже улыбаюсь. Через силу. Мы проходили это по психологии, если улыбаться, когда что-то случилось, возвращается позитивный настрой. Кажется.
— Лайт! Ты куда провалился?! — снова голос Хара. — Тут… Слушай, я понимаю. Все в порядке? Отлично. Тогда найди две секунды: тебя ищет Вирна. Вы что… Что за дерьмо?!
Последнее доносится так громко, что страшный сон возвращается. А вместе с ним четкая характеристика: дерьмо. Дерьмо — это то, что случилось.
Дерьмо — это то, что я сейчас чувствую.
Я никогда себя так не чувствовала: меня словно выкручивают изнутри, как мокрую тряпку.
— Я сейчас еще раз его наберу, — говорит Хар и уходит.
— Вы поругались, — констатирует Кьяна.
Мы переспали.
К счастью, это откровение я оставляю при себе и молчу. Мне больше не хочется ни о чем говорить. Если он не отвечает мне, но отвечает Хару, значит… я не знаю, что это значит.
— Вирна, это нормально. С ним невозможно иначе.