Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

Борисов Алексей Николаевич

Мы считаем, что пока Гесс будет отвергать простые обычные способы лечения, если даже его амнезия действительно имеет место, то у него нет оснований утверждать, что он не в состоянии предстать перед судом. Мы считаем, что судить его нужно, и не заочно, а в порядке этого процесса.

Биддл: Разве сам Гесс не утверждает, что его можно судить?

Джексон: Я не уверен в этом. Мы его неоднократно допрашивали, допрашивали и при помощи других подсудимых, но я не решаюсь сказать, что он сейчас утверждает.

Я не вижу, чтобы это ему причиняло какие-либо неприятности. По правде говоря, я сомневаюсь в том, чтобы он хотел отсутствовать, но я не решаюсь говорить за него.

Председатель: Г-н Дюбост [205]

хочет что-нибудь добавить?

(Г-н Дюбост заявляет, что ему нечего добавить.)

Роршейдт: Могу я сказать несколько слов в пользу своей точки зрения? Я в качестве защитника обвиняемого Гесса стою на следующей точке зрения. Во-первых, обвиняемый Гесс, исходя из медицинских заключений, действительно имеет психический дефект. Во-вторых, обвиняемый Гесс страдает амнезией, то есть потерей памяти, которая признана всеми экспертами. Делаются различные обоснования происхождения этого заболевания. Во всяком случае, все они признают, что эта болезнь имеет патологическое происхождение. Делается вывод, что, хотя Гесс и не может быть признан душевнобольным, он все-таки имеет психический дефект. Из этого следует, что обвиняемый не может рассчитывать на то, что он за свои действия не будет привлечен к ответственности, так как в то время, когда он осуществлял все то, что ему приписывается, он был вполне здоров и, следовательно, мог отвечать за свои действия. Но нужно различать — во всяком случае германские законы делают подобные различия — находится ли обвиняемый в данный момент в таком состоянии, которое позволило бы ему полноценно участвовать в разборе данного дела и защищать себя. Я должен сказать, что положение не является таковым. В данном случае тут можно учесть в качестве доказательства его неполноценности то, что было признано медицинскими экспертами.

205

Дюбост — заместитель Главного обвинителя от Франции на Нюрнбергском процессе.

Подсудимый находится в таком состоянии, что в настоящее время ведение дела против него не представляется возможным. Суд может сомневаться в этом медицинском заключении. Действительно, трудно разобраться в том, действительно ли нарушена способность защищаться у подсудимого. Я стою на точке зрения, что амнезия, которую признают все эксперты, имеет такой характер, который не позволяет ему осуществлять нормальную защиту. Он может следить за процессом, но, как это было сказано, не может достаточным образом защищать себя, как это может делать другой обвиняемый, будучи в совершенно здравом рассудке.

Я хочу еще добавить следующее. Я уже разрешил себе сказать, что обвиняемый Гесс выразил пожелание (во всяком случае лично мне) присутствовать на суде, так как он не считает себя ограниченным в своих возможностях. Однако, по мнению его защитников, это не соответствует действительности.

Что касается заключения, которое сделал господин американский обвинитель по поводу того, что Гесс отклоняет лечение, то я хотел бы сказать, что нежелание подвергать себя лечению не проистекает из какого-либо злостного намерения обвиняемого, а объясняется тем, что он боялся пагубного влияния внутривенных впрыскиваний и считал, что это может привести к такому состоянию, которое не позволит ему участвовать в данном процессе. Он считает, как я уже сказал, себя здоровым и не видит необходимости в этом лечении.

В-третьих, я хочу заметить, что обвиняемый признавался мне, что он противник подобного медицинского вмешательства. Это действительно является правдой, так как он в свое время, во времена злосчастного нацистского режима, был одним из поборников естественного хода лечения и даже основал такую больницу, в которой лечение больных было основано не на медицинском вмешательстве, а на лечении естественным путем. Вот все, что я еще позволил себе заметить.

Джексон: Господа судьи, разрешите мне сделать одно замечание.

Председатель: Пожалуйста.

Джексон: Эта полемика говорит о странном характере этой потери памяти. Видимо, Гесс мог сообщить своему защитнику об этой своей точке зрения на медицину, которая относится к периоду национал-социализма. Зато, когда мы его спрашиваем о тех преступных деяниях, в которых он участвовал, то ему память изменяет. Я прошу Трибунал отметить заявления по тем вопросам, которые сохранились в его памяти.

Роршейдт:

Разрешите мне, господин председатель, сделать еще одно заявление.

Председатель: Обычно не полагается, чтобы защитник второй раз выступал, но ввиду того, что г-н Джексон второй раз выступил, мы вас заслушаем.

Роршейдт: Господин председатель, я хотел бы заметить, что меня неправильно поняли. Не подсудимый Гесс говорил мне, что он был сторонником этого естественного лечения, так как он не может помнить таких подробностей, а я сам вспомнил, знал это обстоятельство и привел его в качестве собственного наблюдения. Вот поэтому я говорил, что у него инстинктивное противодействие против подобного рода лечения. Так что то, что я говорил, не имеет никакого отношения к Гессу, а является только результатом моих собственных наблюдений.

Председатель: Д-р Роршейдт, Трибунал хотел бы, если вы считаете это возможным, чтобы подсудимый Гесс выказал свою точку зрения по этому вопросу [206] .

Роршейдт: Да, я думаю, что это вполне соответствует желаниям самого обвиняемого, и только после этого Суд может вообще решить этот вопрос. Я думаю, что Суд должен это сделать.

ОРГАНИЗАЦИЯ ЗАЩИТЫ

206

Рудольф Гесс сделал свое заявление на вечернем заседании Трибунала 30 ноября 1945 г., в нем он подтвердил свое желание участвовать в процессе и в частности признал что «основания, которые имелись для того, чтобы симулировать потерю памяти, были чисто тактического порядка».

Решением Трибунала от 1 декабря 1945 г., на основании заключения медицинской экспертизы и личного заявления подсудимого, ходатайство защиты было отклонено.

Предусмотренные Уставом Международного военного трибунала процессуальные гарантии для подсудимых в целях обеспечения справедливого суда в числе других устанавливают:

«Подсудимый имеет право защищаться на суде лично или при помощи защитника»

(пункт «d» статьи 16).

Праву обвиняемых на защиту посвящен пункт «d» правила 2-го Регламента Трибунала, который гласит:

«Каждый из обвиняемых имеет право самолично защищать себя или быть представлен адвокатом. Ходатайство о допущении определенного адвоката должно быть незамедлительно представлено Генеральному секретарю Трибунала — Дворец Юстиции, Нюрнберг, Германия. Трибунал назначит защитников для тех обвиняемых, которые не заявили ходатайства о допущении определенного адвоката, или когда названные ими адвокаты не могли в течение 10 дней приступить к защите, и если обвиняемый не выразил в письменной форме своего желания самолично вести свою защиту. Если обвиняемый назвал определенного адвоката, которого невозможно немедленно найти или который не может немедленно приступить к защите, то такой адвокат может впоследствии принять участие в защите совместно с адвокатом, назначенным судом, или вместо него, при условии, что (1) только один адвокат может защищать одного обвиняемого, если нет специального разрешения Трибунала на защиту двумя адвокатами, и (2) что вследствие такой замены не будет задержки процесса».

Трибунал принимал все меры к тому, чтобы реально обеспечить обвиняемым осуществление декларированного права на защиту. Уже на первом организационном заседании в Берлине 9 октября 1945 г. был включен в повестку дня вопрос о приглашении адвокатов.

Предоставив обвиняемым широкую возможность выбирать себе защитников, Трибунал, однако, столкнулся с рядом трудностей: одни названные обвиняемыми в качестве защитников адвокаты были сами замешаны в преступлениях гитлеровцев, что, естественно, лишало их возможности участвовать в процессе главных нацистских военных преступников; другие, узнав, кого они должны защищать, не дали своего согласия участвовать в процессе; третьи — находились в лагерях военнопленных; местонахождение иных адвокатов не удалось установить и т.д. Трибунал запросил от оккупационных властей списки проживающих их зонах адвокатов, чтобы подобрать такой состав защитников, который соответствовал бы желаниям обвиняемых и одновременно мог быть допущен для участия в таком процессе, как Нюрнбергский, но далеко не всегда это удавалось сочетать.