О-3-18
Шрифт:
Больше всего сейчас Гириому хочется пошутить над словом «член», но приходится сдерживаться, учитывая пустой взгляд Шайль. Поэтому Гириом молча качает головой. Конечно же он не участник общины. С тех пор, как попал в Освобождение, сразу начал работать, и работа эта не позволяла тратить много времени на прогулки по городу. Как он может тусить с волколюдами, если половину суток спит, а другую половину — сторожит Хойка с его кристаллами?
— А почему спрашиваешь?
— Общины этот пиздец и заварили, похоже, — Шайль переводит взгляд обратно на небо.
– Может, какая-то конкретная и поучаствовала сильнее остальных… но, в общем-то, они все просто
— Только не говори, что ты собираешься выяснять подробности, — попросил Гириом, нервно потянувшись к пачке сигарет.
Но рука замерла, когда парень увидел лицо Шайль.
— А что мне еще делать? С работы поперли. — Глоток кофе. «Собачка, гав!» — Накоплений нет. Мяса нет.
— Может… — начал Гириом, но вовремя остановился.
Сигарета в его губах задымилась, а парень задумался над тем, что собирался сказать. «Может, будем жрать людей?»
Да, конечно. Ляпнуть такое перед детективом — это твоя лучшая идея за сегодня, Гириом. Подумай над чем-то другим, Шайль ждет продолжения фразы.
— Может, тебе помочь?
О нет. Это отстой. Теперь беловолосая смеется, перегнувшись через перила.
— Я не про ту жуткую мясорубку, которую ты задумала, — уточняет Гириом. — Мы просто поживем вместе, прикроем друг друга.
— А мясо? Мясо-то откуда брать, дурашка? — Шайль с лаской смотрит на наивного Гириома. — Ты-то озвереешь раньше меня. Придется тебя усмирить.
— Да не озверею я…
Они оба вздохнули и продолжили смотреть на небо. Гириом уверенно приобнял Шайль, притягивая к себе. Протянул скуренную до половины сигарету. Девушка приняла ее молча. Затянулась, нервно выдыхая в черничную твердь.
— Береги себя, — попросил Гириом, после чего вдруг добавил: — Детектив.
— И ты себя… вышибала. Кстати, как твое плечо?
Парень рассмеялся.
— До сих пор болит. Ты неплохо так меня укусила.
— Извини, иногда я теряю контроль… — Шайль ласково коснулась того места, которое прошлой ночью неудачно подвернулось под ее клыки; Гириом поморщился, но выдержал касание. — Я очень люблю вгрызаться в хороших ребят.
***
Вторую долю дня Шайль встретила в кровати. Одна. Может, причина в том, что вымирающий город — это так себе почва для эмоций между мужчиной и женщиной? А может, Гириом просто решил дать себе перерыв после бурной ночки? Так или иначе, день начался по-своему привычно. Шайль даже не сразу вспомнила, что сейчас творится в Освобождении.
Память освежил смутно различимый труп, который девушка увидела из окна кухни, — тело лежало под стеной дома напротив. Того дома, за которым Шайль любит наблюдать.
Сейчас девушка не стала разглядывать мертвеца и пытаться угадать в нем кого-то из соседей. Внимание, как и всегда, притянули остатки плаката на стене дома. Огромного плаката в прошлом — теперь же лишь маленькие кусочки его трепетали на ветру. Различим был левый глаз бургомистра Освобождения и его правое ухо. Мэр Совински. Шайль не знает, зачем вообще на дом окраины О-3 повесили агитационный плакат с нынешним мэром. Вряд ли кто-то из ее соседей имел хотя бы малейший шанс заметить разницу между управлением Совински и любого другого человеческого политика.
Может, именно поэтому стайка подростков однажды сорвала проклятый плакат. Прямо на глазах Шайль, заваривающей тогда кофе. Девушка завороженно смотрела, как ребята подтащили к стене взятые
Сейчас девушка задумчиво смотрит на обрывки плаката. А в голове чешется мысль-фраза, накрепко прилипшая к корке мозга: «Если не мэр…» Память точно не подводит Шайль, ни в этом слогане, ни в том, что Совински все еще управляет Освобождением. Тем, что от города осталось, — и тем, что от города останется. Он управлял и будет управлять.
— Хм… — Шайль поворачивается к закипающему чайнику.
Щелкает ручкой плиты, переливает кофе в любимую кружку.
— Собачка, гав! — грустно озвучивает надпись.
Девушка шлепает босыми ногами на балкон. Лазурь встречает приветливо. В общем-то, если смотреть только на небо, то ни одна мирская проблема не бросится в глаза. Это довольно приятный исход, но времени в сутках слишком мало, чтобы Шайль могла сейчас насладиться ничем. Дела земные зовут мысли, и мысли охотно идут на зов.
Город умирает. Освобождению конец. Сложно представить такой исход. Но если в городе умрет достаточно людей, человеческая власть потеряет смысл.
Что тогда сделает мэр? Будет ли он спокойно смотреть на происходящее? Или все-таки передаст сигнал в столицу, чтобы ему отправили на подмогу армию? Происходи все не в Освобождении, а в любом другом городе, — подобного риска не существовало бы. Но здесь Врата в мир зверолюдей. В мир, откуда издавна выбирались сородичи Шайль, чтобы поохотиться на человеческое мясо. Добыть трофеи. Доказать силу.
Когда армия придет, что случится? Шайль пьет кофе и представляет, как десятки артиллерийских пушек бьют по О-3 и О-2. Как на тесные улицы залетают транспортники. Как из пулеметов выкашивают каждого встреченного. Освобождению придет конец — большую часть города разрушат, Врата оцепят, пока не построят что-то новое на руинах старого.
Но это уже будет не Освобождение. Это будет другой город. Еще более жестокий. Настоящий форт.
Шайль обжигает язык и морщится. Сплевывает. Комок желтоватой слюны попадает на небо и медленно сползает по нему. Шайль смеется. Тихо и грустно.
— Жди, и не такого натерпишься, — шепчет девушка, затягиваясь сигаретой.
Армию точно пришлют. Не захотят терять контроль над Вратами. Шайль волколюд, но она знает, как устроены люди. В конце концов, не просто так именно человеки возглавляют Мировой совет? Эти жадные до власти твари. На завтрак едят амбиции, на обед — самолюбие, а на ужин… Что едят люди на ужин? Наверное, рыбный суп.
Но все расы поганые. Шайль ненавидит всех одинаково. Ёрков, с их гребаной смесью миролюбивости и жажды боя. Славная смерть? Пф-ф, как будто выпущенные наружу кишки могут быть признаком почета! Боблины, алчные до денег? Ну да, ну да. Приходят зазнайки вонючие, ростом как дети, смотрят сверху вниз и душат, душат, лишь бы заработать побольше. Признание, деньги, статус. Им подавай все.