o 496d70464d44c373
Шрифт:
– Дорогая, это называется комнатой.
– … там был вид на море.
– В таком случае, к окнам не подходи.
– Как это возможно, если, зайдя в комнату, ты тут же на них
натыкаешься?
– Это обман зрения. Комната не такая уж маленькая. Между входной
дверью и окнами помещается даже двуспальная кровать – свидетельница
моего затяжного падения на Хэ…
– С попутными жалкими интрижками.
– Школа злословия.
– Дороти Паркер.
–
Выдержав эту словесную дуэль, мы окончательно друг друга признали.
– Подожди, а ты, действительно, жила в Лиссабоне?
– Угу.
– Тогда не забудь сказать об этом Диего – он обрусевший португалец.
– Для меня он просто мужчина, которого я хочу.
– Об этом тоже можно сказать.
Лена улеглась в красивой позе на моей кровати и с энтузиазмом изрекла:
– Ну, рассказывай. Как ты попал в эту дыру?
На этот вопрос я даже себе не мог дать вразумительный ответ. Чуточку
амнезии, чуточку глупого, непродуманного поведения, чуточку
затуманенных мозгов. Гремучая смесь.
– Ого! – вскричала Лена в приступе экзальтации. – Да ведь в соседних
комнатах тоже люди живут!
– Выживают, дорогая.
– Потрясающе.
Лена посмотрела на меня выжидательно.
68
– Так ты объяснишь мне или нет?
– Как я, любитель шампанского по утрам и ванн с пеной, могу
добровольно здесь существовать?
– Вроде того.
– Не хочу тебя шокировать, но запросто.
– Аскет, – в Лениных устах это прозвучало как «интриган».
Меня вдруг прорвало, и я рассказал ей все, что со мной произошло с
пробуждения в лесу. Все без утайки. Упомянув и ужасы той ночи, и
мучения с Валентином, и неудачный осмотр у врача. Я как будто самому
себе все это пересказывал. Не только Лена была первым слушателем
моих странных приключений, но и я сам как будто впервые нашел в себе
силы признать, что все это, действительно, было. Я проверял, какой
эффект это произведет на мое ослабевшее после череды ударов
сознание. Ничего, съел. Более того, начал кое-что постигать.
А вот Лена мне, наверное, не поверила. В некоторых местах она
хихикала, как зритель, который вместо обещанного комедийного фильма
попал на триллер, – первые полчаса он смеется по инерции. Но потом,
видимо, смущенная моим усталым голосом и сомкнутыми на переносице
бровями, стала слушать тихо и даже невнимательно.
Я закончил рассказ и решил, что с психологической точки зрения он
вполне правдоподобен.
– Ладно, а ты-то как? – спросил я у подруги.
– Нормально. Вот
– Надолго?
– Да, пожалуй, на пару лет.
Разбежались об забор. Я ведь был уверен, что появление Лены – это как
начало нового этапа. Может быть, моего возрождения. Или возвращения.
И вот такая грубая деталь.
– Серьезно?
– Да, милый, я ведь очень устала. Здесь ничего не происходит. Мне
необходимо развеяться, и, наверное, долгое путешествие – лучший
вариант.
– Но ты с ума сойдешь от скуки.
– Почему? Год я покочую по Европе, буду оседать то тут, то там, потом
зависну в Марокко.
69
– И чем ты будешь заниматься?
– Ничем. Отдыхать. Знаешь, есть такие вещи… море, например. В
Марокко даже горнолыжный курорт есть.
– Лена, это праздная жизнь. От нее быстро устают и вешаются. Ты так
долго не выдержишь, тебе понадобиться какое-то серьезное, осмысленное
занятие.
– Влюблюсь в марокканца.
– Приехали. Это ты считаешь осмысленным занятием?
– Об этом все человечество мечтает, милый, о праздности и счастливой
любви.
– Ну уж нет. Не все человечество – это точно. Бредни, бабские бредни.
Есть люди, которых этим даже не заинтересуешь.
– Ты всегда так. Ты как будто с детства верил в какой-то мифический
класс людей, живущих идеями и действиями, все дети верили в гномов и
привидений, а ты со своими сказками носился. Они-де считают любовь,
отношения между людьми, различные состояния уделом примитивов –
сами же формируют концепции, конструируют, правят и т.д. Ты ведь не
далеко ушел от этой мысли, признайся.
– Я давно об этом не вспоминал. Не могу поручиться, но звучит мило.
Лена закурила сигарету и задумалась о чем-то своем.
Раздался звонок в дверь – пришел Диего. Он последовал за мной в
комнату и на пороге вручил две тысячи долларов.
– Гонорар.
Я скептически вздернул бровь. Совсем неплохо за целый час
исполненных на одной ноте неизвестных песен, с неменяющимся
выражением лица и в бездвижной позе, напоминающей скорее о жестоком
приступе геморроя.
– Он что-нибудь просил передать? Я имею в виду словесно.
– Просил, но это отменяется, так как сначала он принял тебя за девушку.
– Бедняжка. Как мне вас всегда жалко в таких ситуациях.
– Но я-то быстро просек, стоило тебе только заговорить. А вот Магометов
оказался под чарами. Когда он узнал – помрачнел, протянул деньги и