О детях и прочей нечисти

Кикиморра Аноним

– - Ничего если я превращусь?
– - гнусаво кричит Хос из-за сугроба.
– - Мне так будет удобнее!

– - Давай!
– - разрешает Азамат.

– - О боги, он ещё и разговаривает!
– - в ужасе стонет один из "смелых".

– - Естественно, -- авторитетно подтверждает Кир.
– - Мы б не стали немого нанимать.

– - И крестиком вышивать умеет, -- тихо замечаю я, так что слышит меня только Азамат, и удивлённо поднимает брови. Я отмахиваюсь.

Хос меж тем, судя по скребущему звуку, вскарабкивается на дерево и продолжает движение с ветки на ветку, быстро уносясь

вдаль.

– - Да он так сбежит, -- замечает ещё один местный.

– - Нет, ему это низачем не нужно, -- мотаю головой.
– - И в вашем лесу он ничего не забыл.

До нас доносится птичий щебет -- это зимней-то ночью.

– - Он там чего, поохотиться решил?
– - хмыкает Кир.

Щебет сменяется на совиное уханье.

– - Я думаю, он разговаривает с птицами, -- замечает Азамат.

Мы успеваем как следует промёрзнуть, притоптать снег, сплясать вприсядку и согреться к тому моменту, как Хос наконец возвращается. Он появляется почти на самой макушке высоченного дерева чуть в глубине, отталкивается и планирует по дуге, расправив кожистые складки на боках, и приземляется точнёхонько в центр вытоптанного круга. Наши спутники валятся в снег спиной вперёд и отползают на пару метров, пока Хос отряхивается и превращается обратно.

– - Ну как?
– - интересуюсь я, поправляя на нём задравшуюся куртку.

– - На этом куске что хотите можно, -- отвечает Хос, немного запыхавшись.
– - Вообще никто не живёт. Даже птицы не залетают. Но для людей может быть опасно.

– - Почему?
– - хмурится Азамат.

– - Для всех опасно, -- пожимает плечами Хос.
– - Птицы глупые, плохо объясняют. Я так понял, кого-то тут убили в прошлом году. В смысле, человека.

– - Ого!
– - Азамат сдвигает брови.
– - Ну-ка, господа хорошие, вспоминайте, у вас тут городок маленький, обо всех смертях знаете. Кто это мог быть?

Местные вылезают из сугробов и растерянно переглядываются.

– - Не знаем, Ахмад-хон. У нас в прошлом году никого не убивали. У одного мужика мать умерла от болезни, так не в лесу, а дома. Её по всем правилам проводили.

– - Слушай, Хос, -- интересуюсь я, -- а почему зверьё не живёт там, где человека убили?

– - Если просто человека -- это всё равно, живут. А тут такого... как это называется... Ну как девчонка та, которая молчит.

– - Духовника?
– - удивляюсь я.

– - Знающего?
– - переспрашивает Азамат.

– - Вроде того, -- кивает Хос.

– - Так духовника или знающего?
– - с ухмылкой уточняет Кир.
– - Большая разница, знаешь ли.

– - Поди птицам объясни эту разницу, -- фыркает Хос.
– - Мне показали место, где она лежит. Я там порылся, но всё мёрзлое, запаха нет.

– - Она?
– - замечает Азамат.

– - Да сказали самка, да ещё опасная.

– - Ну тогда точно не духовник, -- басит самый крупный мужик.

– - Да это должно быть знающая из леса, говорили ведь, что за рекой живёт какая-то!
– - вспоминает другой.

– - Точно, -- соглашается первый.
– - Говорили же, что она старую Сойку до смерти-то и довела. Вот ведь!

– - Понятно, -- заключает Азамат.
– - Но на том месте, где лежит знающий, нельзя

никакого производства строить. Молодец, Хос, что разузнал, а то было бы тут... До весны вы её не найдёте, так что надо другое место для лесопилки присматривать. Прогуляемся подальше?

– - Я, пожалуй, домой пойду, греться, -- заявляю я.
– - Надеюсь, вы справитесь. Кудряшу позвоню, надо же убийство расследовать.

– - Знающей-то?
– - кривится крупный мужик.
– - Да кому она нужна?

Я строю рожу и предоставляю Азамату отвечать на этот вопрос.

Домой в данном случае -- это на постоялый двор, который в день нашего приезда выскребли до такой степени, что даже слой дерева с пола и стен срезали. Первую ночь пришлось проветривать, потому что ароматные моющие средства в смеси с инсектицидами -- это тот ещё запашок. Но сейчас там довольно приятно, внизу в гостиной сидят малочисленные, но очень довольные чистотой гости, добродушно таращатся на меня сквозь пивные кружки. Я не иду наверх, потому что там вечером так натоплено, что сауна не нужна.

Эцаган случаем интересуется вяло. Знающих он, как и все муданжцы, не любит, и тратить ресурсы на то, чтобы найти убийцу, не очень хочет. Однако всё же за дело берётся, потому что от Алтонгирела знает, что погибший насильственной смертью знающий и после смерти будет чинить беды, если не разобраться. Да и тело найти надо, не оставлять же опасное место. Чем именно опасно такое место, Эцаган объяснить затрудняется, но об этом он тоже от Алтоши слышал, а значит, это не просто поверье.

Наш разговор по буку неожиданно прерывает Тирбиш, позвонив мне на телефон. У него внезапно заболела мать, её забрали в Дом Целителей, а отец в отъезде вместе со старшими братьями, и с мелюзгой совершенно некому сидеть. Проникшись ситуацией, я, конечно, отпускаю Тирбиша домой, даже вызываю ему казённый унгуц. И только потом осознаю, что Алэк таким образом остаётся с одним Ароном, если не считать неизвестного с ружьём.

Я звоню Арону и полчаса компостирую ему мозги по поводу безопасности и ухода за ребёнком, заставляю записать список всех окон, дверей, балконов и канализационных труб, через которые можно хотя бы теоретически проникнуть в дом. Требую, чтобы он прошёлся с планшетом и показал мне по видео, как он всё запирает. Когда заканчиваю, аж пот по лицу течёт, так напряглась. Ну ладно, ночь должны пережить, а завтра уже и мы вернёмся.

Азамат с Киром и Хосом приходят глубокой ночью, ледяные и голоднющие, но вполне довольные. Хос насторожённо обнюхивает помещение и косится на других постояльцев, но уже не так нервничает, как вначале.

– - Азамат, твой брат ведь может нормально присмотреть за Алэком, да?
– - жалобно спрашиваю я.

– - Конечно, -- без тени сомнения отвечает муж, снимая с моих плеч гору-другую.
– - А почему такой вопрос?

Я объясняю про Тирбиша.

– - Вот как...
– - понимающе кивает Азамат.
– - Ну ничего, мы завтра пораньше вылетим, быстренько в сад зайдём, с Хависом раскланяемся, и домой.

– - Ой ещё же в сад!
– - вспоминаю я, морщась.
– - А там же Ирлик будет! Это навсегда! Может, ну его?