О, этот вьюноша летучий!
Шрифт:
Капитан стал читать ее вслух:
– «Дорогие товарищи и бывшие друзья! Серия ударов судьбы побудила меня принять важное жизненное решение. Я расстаюсь с морем и поступаю учеником в сапожную мастерскую. Всякий труд почетен, товарищи! Везде можно найти свою большую мечту! Желаю вам дальнейших успехов в судовождении. Хэпи навигайшн! Форму мою прошу передать Анатолию Генриховичу Макову, она ему как раз. Прощай, море! Эдуард Евсеев, эсквайр».
Капитан смахнул скупую морскую. «Трюмные черти» захлюпали носами. Бесо и Шота
– Прощай, – сказал капитан сурово и, резко повернувшись через левое плечо, вышел из кубрика.
– Толя, не плачь, – утешали Макова «трюмные черти», – смотри, одёжу тебе Эдюля оставил, малоношеную, сукнецо хорошее… ай-я-яй…
– Такого человека в сапожную мастерскую! – воскликнул Толя.
– Лично я свои штиблеты к Эдику, конечно, не понесу, – задумчиво высказался Сидор.
«Ватерпас» бойко идет своим курсом в виду Черноморского побережья. В рубке капитан и боцман.
– Посмотрите, Витя, как идем, а? Как идем! – гордится капитан. – Как он слушается меня, этот «Ватерпас», дорогое мое суденышко, кусок моей жизни! – многократно целует штурвал.
Витя Сорокин пристроился у рации, ловит сердцещипательные мелодии под свое настроение.
– Синичку ветер убаюкал, – поет густой бас.
– Это про нее, – шепчет Витя. – Про Бригиточку мою Бордову, про синичку мою очковую…
– Ценю глубину вашего чувства, Витя, – говорит капитан.
– Бронислав Иванович, у меня к вам деликатная просьба. Видите у меня на грудешнике якоречек? – Витя расстегивает рубашку, показывает огромный якорь, вытатуированный на груди. – Конечно, понимаю, пережиток, все такое, но вот мне бы здесь еще над левым сосцом пару буковок, а? Пару «Б». «Б.Б.», и все, и вчерашнюю дату. И еще университетский значок, если можно. Не откажите, умоляю. Все ж таки морская традиция, Бронислав Иванович, бушприт ей в гриву, стеньга ей под хвост, пеньку ей в глотку. Бронислав Иванович… Не ругайте уж вы меня, стыдно, но необходимо…
– Стыдно, Витя, очень стыдно, но… необходимо, – капитан расстегивает свою рубашку, показывает боцману впалую грудь, на которой огромная буква «Е», застегивает рубашку, шепчет по-заговорщически: – Сделаю.
В сумерках «Ватерпас» подходит к Керченскому проливу.
За штурвалом стоит обнаженный по пояс Витя Сорокин. Капитан Зуппе кропотливо трудится над татуировкой. На могучей груди боцмана рядом с якорем уже красуются университетский значок и две буквы «Б». Стиснув зубы, боцман молча страдает во имя любви.
– Ай лав Би Би энд онли хэа, – несется из приемника медовый голос Фрэнка Синатры.
– У вас сейчас, Витя, лицо римлянина, – говорит капитан. – Как облагораживает человека любовь.
– Ой! – вскрикивает боцман.
– Терпенье, мой друг, последний штришок…
– Ой! Камни! – вопит боцман, бешено крутит штурвал,
…сильный удар сотрясает «Ватерпас». Капитан и боцман валятся на палубу.
– Стоп – машина, будьте любезны! – кричит капитан. – Витя, мы сели на камни.
На палубе буксира переполох.
– Кажись, опять тонем! – кричит Сидор.
Из рубки с судовым журналом под мышкой выходит капитан.
– Спускайте шлюпку, друзья мои. Мы высаживаемся на берег.
Шлюпка с экипажем «Ватерпаса» подходит к пустынному песчаному берегу. Вокруг ни души.
– Прошлый раз удобней катастрофа была, прямо у пляжа, – говорит Сидор.
– Оно, конечно, сподручней… ловчей, как-то… девчата под рукой… валитбольчик… – философствуют Иван и Петр.
– Знаете, как-то тоскливо здесь – ни жизни, ни культуры, – замечает Витя Сорокин.
– Ни одного туземца, – уныло говорит Толя Маков, думая, конечно, в этот момент о своем несчастном друге.
– Мужайтесь, друзья, мужайтесь. Сейчас главное – выжить! – подбадривает своих приунывших товарищей капитан. – Углубимся в материк, вызовем спасательное судно «Голиаф», вертолеты. Нас не оставят в беде.
Высаживаются на берег. Совсем недалеко от берега стоит застрявший в камнях «Ватерпас».
– Прошу покорнейше построиться в одну шеренгу, – командует капитан.
Экипаж, безобразно толкаясь, строится в одну шеренгу.
Боцман Витя Сорокин сгибается под тяжестью книг.
– Вызываю добровольцев, – говорит капитан. – Кто хочет углубиться в континент. Три шага вперед, будьте любезны!
Весь экипаж, за исключением боцмана, делает три шага вперед.
– А я, значит, Бронислав Иванович, за вахтенного, – говорит боцман. – Костерок разведу. Литературкой я запасся… – мечтательно и томно поглаживает фолианты.
– Я вас понимаю, – интимно говорит капитан. – Вперед, друзья.
Экипаж во главе с бесстрашным Б.И. Зуппе направляется в глубь континента.
Боцман разводит костер.
Капитан со своими соратниками на вершине холма. Внизу поблескивает огоньками довольно большое селение. Капитан определяется с помощью секстанта и карты.
– Перед нами станица Благодатная, друзья. Вперед!
Моряки входят в станицу, бредут по невероятно широкой главной улице.
В станице очень оживленно. Множество людей снуют в разных направлениях на велосипедах, мотопедах, мотоциклах, самокатах, тракторах и автомобилях. Пеших нет. Едут бабки, молодки, девки, парни, дети и старики.
В центре станицы неоновые вывески: «Банк», «Почтамт», «Кино», «Коктейль-холл».
– Гражданочка, будьте столь любезны, где здесь телефон? – спросил капитан у проезжающей на мотопеде старушки.
– А у нас в кажной хате телефон! – крикнула старушка, лихо проносясь мимо.