o fad3c0960b610c79
Шрифт:
работу, явно переданную ему Ксенией. И это сразу после смерти отца! Потом она
соврала, что парень в деревне. А сама вызвала его на дачу и не отпускала, чтоб не
распустил язык…
– Да, это так, - кивнул Суровин. – Я связывался с сотовым оператором. В те
двенадцать минут, что вы ехали к Онипко, он звонил Ксении.
–
пообщаться со мной. Но после разговора мигом полетел туда… Все прояснила
надпись Тамме на стекле…
– Что, кстати, означает эта надпись?
– Всего три слова: «Дочь – убийца отца». Едва мне перевели фразу, как я тут же с
находившимися на вскрытии оперативниками полетел на дачу. И думаю, что
подоспел вовремя. Еще чуть-чуть, и кто знает, что было бы с Тамме… Ксения что-
нибудь сказала о том, как совершила убийство?
– Рассказала. Она все продумала, рассчитала даже необходимое время. Перед
мостом попросила отца остановить машину и сказала, что ее тошнит. Она ехала на
заднем сиденье. Открыла дверцу, попросила отца помочь. Он вышел, поддержал
ее. Выбираясь из салона, она нащупала на полу кувалду, заранее приготовленную
ею. Выпрямилась и нанесла отцу несколько ударов. Один из них оказался
смертельным. Потом приклеила к обуху волосы Кучина, взяла его перчатки и
спустилась к реке. Обмыла рукоятку кувалды и зацепила ее за куст. Перчатки, выпачкав в крови отца, аккуратно пристроила на кусте, а другую в воде – так, чтобы она не уплыла. Вымыла руки, переоделась в чистое платье и вызвала
милицию…
57
– То-то она так усиленно пыталась навести нас на коллег Рябича, - перебил Лобов.
– Старалась изобразить преступников непрофессионалами - вспомните «темные
очки» и «повязанные косынками подбородки»…
– Вот-вот, - кивнул Суровин.
– Постойте, Николай Владимирович,
– Очень просто. В апреле все сотрудники кафедры работали на субботнике. После
работы Кучин выбросил нитяные перчатки в мусорную корзину, а Ксения
незаметно спрятала их. Еще тогда она замыслила это преступление. Потожировые
выделения выветрились за несколько месяцев. Ну вот, переодевшись, она
вывалялась в пыли и крепко саданулась головой о бампер – чтобы гематома на
голове появилась.
– Но если она, как вы говорите, переоделась – то куда дела прежнюю одежду, видимо, запачканную кровью отца? Ведь мы осмотрели всю округу…
– Вот здесь мы с вами немного не доработали, Всеволод Никитич. Помните
большую сумку, что была на плече девушки, когда мы подъехали к месту
преступления?
Лобов вспомнил и кивнул.
– Вот в этой-то сумке и лежала окровавленная одежда. Мы ведь джентльмены, где
не надо. Постесняемся рыться в дамской сумочке, - укоризненно заметил Суровин.
Лобов сокрушенно молчал. Что ни говори, это была и его недоработка.
– Ну, Всеволод Никитич, не сокрушайтесь так. У каждого бывают промахи, -
приободрил Суровин. Глаза его озорно сверкнули, и Лобов понял, что они квиты.
– Наручники она, естественно, приобрела через интернет? – спросил он.
– Естественно. Нынче там можно хоть танк купить…
– Разрешите идти, Николай Владимирович?
– Конечно. И поздравляю вас с окончанием этого дела!.. Одну минутку.
Лобов остановился в дверях.
– Говорят, что вы каждое свое расследование называете как-нибудь, вроде роман
пишете.
Лобов кивнул.
– И как назовете это?
– «Вопреки уликам», - ответил Лобов и закрыл за собой дверь.
58