o fad3c0960b610c79
Шрифт:
прищурился Родский.
– Когда услышал о вас от Ксении как о талантливом ученике ее отца, естественно, заинтересовался. Но едва увидел, понял, что вы – не убийца.
– И на том спасибо, - он помолчал немного, потом осторожно спросил: - Так кто же
в таком случае? Кто?..
– Увы, всего я не могу вам сказать, Максим Эдуардович, в интересах следствия.
Даже в силу моих симпатий к вам. Меня волнует одно – куда это пропали вдруг
Тамме и Онипко?
– Как?
– С концами, как говорится. Дома нет, на работе не появлялась.
– А вы были у нее дома?
– Нет, только звонил в дверь. Никто не открыл.
– А вы не предполагаете… - страшным шепотом, озираясь по сторонам, начал было
Родский.
45
– Возможно, вы и правы, - не подавая признаков нетерпения, распиравшего его, ответил Лобов.
– Ну, мне пора. Всех благ. Если что – обращайтесь… Кстати, как
поступите с работой Онипко?
– По всем правилам я обязан ее принять для конференции. Другое дело, как он
выступит…
– До свидания, - и Лобов стремглав, не вызывая лифта, сбежал вниз и позвонил
Суровину:
– Николай Владимирович, нужно срочное разрешение прокурора на вскрытие
квартиры Тамме… Думаю, найдем… Только завтра? Ну что ж, придется ждать.
Весь вечер Лобов пытался дозвониться до Тамме и Онипко. Тщетно. Полночи он
ворочался, сознавая, что две зацепки, необходимые ему для окончательного
прояснения дела, ускользнули из рук.
6.
Третий день расследования принес Лобову две вести – хорошую и не очень.
Прискорбной новостью было то, что суд согласился поместить Кучина в изолятор
временного содержания. Суровин отправился арестовывать профессора прямо на
кафедру, предчувствуя свой триумф. Лобов посоветовал ему не поступать так
картинно, ведь, возможно, в дальнейшем придется перед Кучиным извиняться, но
следователь был непреклонен.
«А у меня еще ни одного доказательства!» - сокрушался Лобов. Впрочем, хорошо
было то, что разрешили вскрыть квартиру Тамме, и через час Лобов с бригадой
слесарей и оперуполномоченными выехал туда.
Подъехали быстро, за дело, пригласив понятых, принялись без лишних
проволочек. Вот тяжелая металлическая дверь подалась, и Лобов первым вошел в
квартиру.
На первый взгляд ничего подозрительного, беспорядка нет, следов борьбы тоже.
Лобов прошел по комнатам, заглянул в ванную, на кухню. Собирался было
вернуться в прихожую, как замер, ошеломленный. В углу оконного кухонного
окна чернела арабская вязь:
Придя в себя, Лобов открыл ударопрочный кейс-контейнер
новейший немецкий экспертный комплекс, выделенный ему для работы
Суровиным. Подключил к устройству фотоаппарат и сфотографировал надпись.
На мониторе ноутбука появилось четкое изображение оконной рамы и черных
46
штрихов арабской вязи. Теперь оставалось узнать, как давно были нанесены
письмена. Планшетным сканером он скопировал изображение в компьютер и
задал программу. Через минуту компьютер выдал результат: надпись сделана
тридцать девять часов назад.
«Позавчера, - размышлял Лобов. – Значит, тогда она еще была дома. Что же
заставило ее написать это? Для кого?»
Однако надо было составить протокол осмотра. Когда все было готово, понятые
подписали документ, и слесари принялись корпеть над дверью, чтобы привести ее
в состояние, в котором она могла бы закрыться для опечатывания. Лобов достал
мобильный телефон и набрал номер Ксении.
– Ксения, добрый день. Это Лобов, помните?.. Извините, но вы не в курсе, где
может быть Ирина Арнольдовна Тамме?
– Совершенно не в курсе, - резко ответила девушка. – С этой дамой у нас мало
общего, и мне вообще хотелось бы реже ее видеть. Теперь, надеюсь, вообще не
увижусь с ней.
– Дело в том, что она бесследно исчезла. Я подумал, может быть, вы знаете, где
она.
– Без понятия.
– Исчез и Константин Онипко. Вы ведь знаете такого?
Поразительно, но этот прямой вопрос ничуть не смутил Ксению
– Разумеется, знаю, это мой жених. Он мне рассказывал, что вы встречались с ним.
Он вам помог?
– В определенной степени… А где он сейчас?
– Я не видела его три дня. Возможно, у него какие-то дела. У него мать больна, может, ей понадобилась помощь…
– Мать тоже не знает, где он. И его телефон не отвечает.
– Тогда все понятно, - догадалась девушка. – Значит, он в Подмосковье, в деревне у
дяди. Поехал, наверное, отдохнуть немного. Порыбачить. Там плохая мобильная
связь, вышки нет.
– А он вам не говорил, что собирается туда?
– Как раз позавчера, когда мы виделись, он жаловался на усталость, собирался
отдохнуть на природе. Там, знаете, так живописно: речка, густые сосновые леса…
Если хотите, можете записать адрес дяди.
– Спасибо, Ксения, - Лобов записал имя и адрес в блокноте, потом вырвал лист.
–
Но мне все-таки хотелось бы поговорить с вами о Тамме.
47
– Я ведь в прошлый раз высказала вам свое мнение об этой даме. Она испортила