О грусти этих дней
Шрифт:
И воротится свет, знак искомых и найденных слов.
Всё уходит? О нет! Так должно, должно оставаться.
На вселенную лет, на безумное множество снов.
1990
* * *
Разлад умов оставив на потом,
По трепетной шкале отмеривая
Разбухших строк, найти дверной проём
И обомлеть: как чинно тлеет запад
За кольями домов. Какой холёный звук
Зачат сознаньем, но убит гортанью.
И молит лоб: "Подай на пропитанье!",
А губы рвут последнее из рук.
А это значит - скудный твой супруг
Не променяет слух на добродетель.
И будут жадно дергать полы дети,
Вопросом пола озаботясь вдруг.
А я уйду в распоряженье слуг
И буду сам копить себе монеты.
А после там, быть может, взвою: "Где ты?"
И тут почую: точно, скрипнул сук,
Скандально облохмаченный веревкой.
Ты никогда мне не казалась лёгкой.
И вот когда приблизился каюк,
Я вдруг постиг, что невесомость - это
Есть свойство всех, кто породнён петлёй.
И вот тогда захочется домой.
И очень жаль, что нету дома, нету.
1990
* * *
Ты права, ты, конечно, права.
Всё воротится волей небес,
Даже если пойдет на дрова
Наш волшебный и ласковый лес.
Вновь уткнусь я в колени твои,
Мокрым носом невнятно сопя
О своей непутёвой любви
Неуклюжие недослова.
В чёрной раме чужого окна
Вновь замрёт паутина ветвей,
И ворона, вниманья полна,
Станет аистом наших детей.
Грянет эхом пронзительно: "Кар-р!!!"
И сорвётся в фонтане росы
На задумчивый Мадагаскар,
Где так плюшево льются часы.
Для солнышка есть колыбель,
И тоскливиться нету причин,
Где в соседстве сплошных кобелей
Проживал медвежонок один.
И воротится эта пора,
Несмотря
Ты права, ты, конечно, права.
Никуда это всё не уйдёт.
1990
* * *
Озябший парк, пергамент мертвых листьев
Скупого утра призрак разметал.
Спит старый пруд, и отблеск перламутра
Среди зеркал.
А розы мнут упрямы лепестки,
Дань сладострастья рамке ритуала.
На лёгкий бриз вчерашнего начала
Ложатся неприметные мазки...
1989
* * *
Сброшены оковы, но
Света не проси.
Солнце расфасовано
В гранулах росы.
В безудержной злобе ем
Камень. Вот наш кров -
За слепым подобием
Вкрадчивых углов.
Отопри же двери тем,
Кто подносит яд,
Трепетом доверия
Вздохи явь вскроят.
Станет невесомым весь
Нашей сути вес,
И сомкнётся занавес
Плюшевых небес.
1990
МЫ УШЛИ,
НЕ ПРОСТИВШИСЬ,
НЕ ВЗЯВ АДРЕСОВ...
* * *
А в Кишинёве нету чемоданов.
Я шмотки по карманам рассовал.
Спешат. Спешат из-за океанов
Спасительные вызова.
Мой бедный брат, пора трубить тревогу.
Нам Яр с названьем женским ни к чему.
Не знаем мы, как ходят в синагогу,
Давай же просто плюнем за корму.
Опять совдепы вертят финт ушами,
Мол, на бекицер вам, но финт не нов.
Обчистят коль - расстанемся с грошами,
Сдерут штаны - уедем без штанов.