О, Мари!
Шрифт:
«По-видимому, Монстр отгоняет от его бизнеса уличный криминал, значит, с милицией у Генриха работает кто-то другой, – прикинул я. – Иначе вряд ли он смог бы так развернуться».
– Давид, ты мне очень симпатичен, – продолжал фарцовщик.
– Генрих, я никак не пойму, куда ты клонишь. Ты, часом, не педик?
– Сделай одолжение, позволь мне двадцать минут поговорить с Мари наедине. У меня к ней серьезное предложение. Если согласишься, отдам тебе и Мари по себестоимости югославские дубленки, а может, даже испанские. Не спеши отказываться.
– Об
– Я хочу эмигрировать! – выпалил Генрих. – Ненавижу эту страну, все здесь ненавижу!
– Подожди. Ты хочешь эмигрировать во Францию? – у меня отвисла челюсть. – И при чем здесь Мари?
– Ты знаешь, что моя мама работает в одном институте с Варужаном. Жена Варужана, Аида, общается с мамой и покупает у нее разные шмотки для своей будущей артистки. Так вот, мама узнала, что семья Мари получила от сестры Сильвии официальное приглашение эмигрировать во Францию. Если ты не хочешь ехать, дай мне предложить Мари фиктивный брак, я за это щедро заплачу.
– Что еще за фокусы, Бифштекс? Почему ты не обратился с таким предложением к Варужану?
– Обратился, он отказал, сказал, что без твоего согласия не получится. Мари, скорее всего, откажется со мной поговорить, к тому же обязательно расскажет тебе. Более того, он предупредил, что у меня возникнут с тобой проблемы. А я этого искренне не хочу.
Слова фарцовщика привели меня в бешенство.
– Но ты же врешь, мразь, хочешь меня вокруг пальца обвести. Почему то же самое не предлагаешь Терезе? Ишь, какую сказку сочинил! Да я прямо сейчас позвоню домой, и мамочку твою, спекулянтку, заберут в милицию. Пошел вон, крыса! Еще раз возникнешь, пеняй на себя. Проваливай!
– Я не думал никого обманывать, надеялся, что Мари может согласиться! – заорал Бифштекс. – Я же недаром такой вариант предлагаю. Заработать перед отъездом какие-то деньги, притом неплохие, никому не помешает!
– Пошел, пошел, сукин сын, твою мать! Все хочешь в этой жизни купить и продать?
– Оставь в покое мою мать! Что ты знаешь о жизни, счастливчик, цэковский сынок? Мой отец погиб на войне. Ты знаешь, каких трудов стоило маме вырастить меня? Не от хорошей жизни я стал фарцовщиком. Кто будет содержать меня в Москве? Как на восемьдесят пять рублей мама проживет в Ереване? Я рискую, работаю, а ты? Не все же могут стать членами партии и прокурорами. Ничего, придет наше время – тогда поменяемся местами. Охранником у меня будешь работать, если я, конечно, захочу. Мама родная, как же я ненавижу вас всех!
– Вот ты как запел, торгаш! – я ухватил его за воротник.
– Ты не осмелишься меня бить на глазах
– Ладно, фарцовщик, живи пока, руки пачкать не буду. Когда-нибудь наши дорожки пересекутся. Запомни это.
«Вот как, значит! Мари и ее семья обсуждают за моей спиной варианты эмиграции, а мне ни слова? – лихорадочно размышлял я по дороге в гостиницу. Внутри у меня все кипело. – Ну ладно, семью оставим. Но как Мари умеет притворяться! Какова артистка! А меня держит за дурака… Нет, не может быть. Мари не способна меня обмануть. Она такая честная, искренняя. И почему я должен верить фарцовщику?»
Сестры были у себя в номере. Мари открыла мне дверь и встревожилась, увидев мое мрачное лицо.
– Что случилось, Давид? Плохие вести из дома? Или здесь что-то произошло? – она только что закончила сушить волосы, и у нее был такой счастливый вид… Весь ее облик излучал спокойствие, чистоту и здоровье. Нет, такое бесконечно родное существо не может обмануть меня, сказать неправду…
– Мари, ты меня обманула, да? И все твои родные – тоже обманщики?
– Что за чушь ты несешь, Давид? Кто сумел так быстро настроить тебя против нашей семьи?
– Бифштекс, фарцовщик, узнал от Варужана, что вы получили официальное подтверждение, разрешающее вам уехать, и скоро собираетесь во Францию. Он даже собирался предложить тебе фиктивный брак. А мне ты не сказала ни слова. И кто ты тогда, если не искусная лгунья? Что ты смеешься? Я серьезно говорю!
– Какой же ты доверчивый, мой будущий следователь. Как быстро ты усомнился в моей честности, более того, в моих чувствах к тебе… Уже четыре года мы общаемся почти ежедневно, но ты все равно сразу, не выяснив, что к чему, клеймишь меня и мою семью лицедеями, обманщиками!
– Тогда скажи мне, когда намечается ваш отъезд, а точнее, ваша эмиграция?
– О чем ты говоришь? Какая эмиграция? Это только приглашение посетить Францию. Да, родители очень хотят вернуться обратно, но официальная эмиграция связана со многими обстоятельствами. Чтобы все уладить, нужно определенное время, может, год, может, больше.
– А ты? Ты как поступишь?
– Я не верю, что наша эмиграция скоро состоится и что она состоится вообще. Кроме того, я ведь уже говорила, что без тебя никуда не уеду.
В дверь постучали. Вошел Варужан.
– Добрый вечер, ребята. Мне удалось вас устроить – пока на две недели, а потом постараюсь продлить бронь уже из Еревана. Немножко дороговато получается, поскольку вы с Мари не можете жить в одном номере. Придется занять два отдельных, зато рядом. Ну как, подходит?
– Спасибо, Варужан, конечно, подходит. Пойду вниз, все оформлю и оплачу. Давайте паспорта, девушки.
– Кстати, Давид, деньги у вас есть? Если что, могу одолжить, дома вернете.
– Спасибо, Варужан, все в порядке, – соврал я.