О моем перерождении в сына крестьянского 2
Шрифт:
Гарих не знал, каковы планы предка, не мог точно сказать, что им движет. И — опасался. А потому терпел «особые» условия кредита у гильдейских алхимиков, терпел «специальные» тарифы чародеев-кузнецов на починку снаряжения, терпел грязь, обильно изрыгаемую ртом назначенного ему куратора (это вместо нормальных наставлений на пути воина), терпел, терпел, терпел… намеренно мозолил глаза своими успехами что прадеду, что его подпевалам, портил по мелочи репутацию предка… нет, не словами — своим стоическим отношением к очевидной несправедливости и упорным трудом несмотря ни на что.
Он
Да, Торелр — Авангард трёх звёзд золота, координатор мелирских филиалов гильдии Жезл и Кинжал, своей доблестью, упорством и удачей пробившийся за порог седьмого десятка ступеней, основатель собственного рода. И власть такого человека простирается далеко. Но назвать его всемогущим нельзя никак. И уж на девичьи сердца власть его не распространялась — как и на умы потомков. Иначе история Вельстина просто не смогла бы случиться, а Гарих не появился на свет.
Шелари… ах, юная Шелари, подобная дивному закалённому клинку! Гибкая, как тот клинок, и не менее опасная, смуглая, ясноглазая…
Только в самых дурных и унылых историях парни умудряются до последней крайности не замечать романтического интереса в девичьих глазах. И только в тех же унылых историях девы лет семнадцати-восемнадцати оказываются прирождёнными актрисами, способными замаскировать вспыхнувшую страсть от всех, включая объект страсти и даже самих себя. Страсть неспроста издревле сравнивают с огнём: даже если не видно пламени, если жар его чем-то укрыт и заслонён от взгляда — запах дыма всё равно просочится на волю и выдаст свой источник. А спарринг двух воинов неспроста сравним с танцем: движения мысли и всплески чувств в нём раскрываются ничуть не хуже.
Гарих и Шелари с момента знакомства спарринговались много, много раз.
Только две проблемы он видел в том, чтобы сделать решительный шаг, откровенно поговорить с дочерью Саладра и Фойли. Или всё же три, но третья проблема на общем фоне — так, мелочь.
Первая: прикрываться женой от угрозы претило всей сути Гариха, его гордости, даже его классу. Это он — мужчина, это он должен выступать нерушимым щитом от напастей! А если вместо безопасности он привносит в отношения уязвимость… что ж, тогда лучше и дальше терпеть, ожидая своего часа.
Вторая: влияние предков Шелари влиянию Торелра изрядно уступало. Тарус пока что лишь двигал свою семью к превращению в высокий род — цели, прадедом Гариха давно достигнутой.
Третья: перейти в новую семью было бы приятно, но о возможности такого перехода следовало говорить отнюдь не с девушкой. И согласятся ли её родные заполучить такого зятя, особенно ценой весьма вероятного конфликта с родом Трёх Щитов– большой вопрос.
Снова терпеливое ожидание, день за днём, месяц за месяцем…
И оказалось, что зигзаг судьбы, которая свела Гариха с его возможной женой, более крут, чем ему казалось поначалу.
— Пойдёшь к нам Авангардом?
…Вейлиф и Лейта парочкой казались престранной. Это если очень мягко.
Поначалу Гарих думал, что парень — так, приложение к госпоже Ассур. Потому что, конечно, она притягивала взгляды, и ещё как! Среди гильдейских много красавиц, взять хоть ту же Шелари.
Чтобы не пялиться излишне откровенно, особенно в присутствии Шелари, Гарих принялся глядеть на Вейлифа. Вот тут-то и полезли несуразности.
Посмотришь на лицо — второй раз посмотреть не захочешь. Типичный, вот прям эталонный простец из сельчан центрального Гриннея: нос картошкой, подбородок сапогом, мутные глаза невнятного оттенка — то ли зелёные, то ли серые, то ли карие, не тёмные и не светлые, а так, серединка на половинку; такие же невнятные волосы, уныло-коричневые при беглом взгляде, а при более пристальном смешивающие более тёмные пряди и более светлые: как бы выгоревшие соломенные и отчётливо рыжеватые, остриженные коротко — длиной два пальца самое большее. Это даже не нормальный шатен, а смесок какой-то, дворняга беспородная. Да и короткие стрижки носят в основном те, кому за волосами ухаживать некогда либо лень. То есть простецы. Низкорождённые.
Добавим низковатый лоб и крупноватые брови. Скулы острые, черты грубые. Разве что кожа необычно гладкая и бледная для такого обличья: смугловатая, но лишь слегка, а не кирпично-красная или густо-смуглая, как следовало бы ожидать при прочих внешних данных. Как будто Вейлиф (имечко, кстати, тоже вполне простецкое) почти не бывает под солнцем.
И — золотая звезда.
У пацана, который даже на ровесника Шелари не тянет, если присмотреться! Который ещё даже ни с бритвой не знаком, ни с эпилирующей пастой! Правда, вымахать успел неслабо…
А ещё этот пацан оказался бывшим столичным жителем и старым знакомым внучки Таруса. Гарих мог бы даже приревновать, если бы не видел: о романтике тут речи нет, Вейлиф относится к Шелари как к сестрёнке… младшей. Что опять-таки довольно странно, учитывая разницу в годах.
Это и есть чуть ли не главная несуразность. Будучи подростком, вести себя как взрослый мужчина? Причём ведь без наигрыша и напряжения, вполне естественно! Впору заподозрить, что речь о подделке внешности, да только почему подделка такая странная? Зачем крестьянский облик, зачем бросающаяся в глаза юность? Если же предположить, что внешность как раз подлинная, то откуда такая чародейская сила, помноженная на искусность? То, что так небрежно творил Вейлиф, заметно вылезало за рамки первой звезды золота. Причём именно из-за небрежности.
Чисто волевое чародейство — а этот маг иного словно вообще не признавал — это… м-да.
Конечно, всегда оставался вариант, что если не словесные формулы, так жесты для магии всё же используются. Просто маскируются. Но даже если так, мысленно рассчитываемый индекс угрозы всё равно необходимо поднимать пропорционально увиденному. Дополнительные маскирующие чары, гладко и чётко скрывающие жестовую компоненту… в общем, Гарих не хотел бы драться против Вейлифа, каким бы вариантом из двух возможных ни объяснялась видимая лёгкость его чародейства.