О мышах и о людях
Шрифт:
Крючок кивнул:
— Я им говорил, но они всё равно пришли.
— Почему же ты их не выгнал?
— Я не особо переживал, — ответил Крючок. — Ленни нормальный парень.
Тут встрепенулся Липкий:
— Эй, Джордж, я тут всё прикидывал и так и этак. И кажется, я знаю, как мы можем сделать немного деньжат на кроликах.
Джордж нахмурился:
— Я думал, что сказал вам не трепаться про это.
Липкий помрачнел.
— А мы и не говорили никому, только Крючку.
— Ладно, вы ребята давайте отсюда, — сказал Джордж. —
Липкий с Ленни поднялись и направлись к двери. Крючок окликнул:
— Липкий.
— А?
— Помнишь, что я сказал насчёт прополки и вообще любой работы?
— Ага, — бросил Липкий. — Я помню.
— Так вот, забудь, — сказал Крючок. — Я не хотел ничё такого, пошутил просто. Не хочу я никуда отсюда уходить.
— А–а. Ну, ладно, коли так. Спокойной ночи.
Трое мужчин вышли. Когда они шагали через конюшню, лошади зафыркали, зазвенели уздечки.
Крючок сел на лежак и мгновенье смотрел на дверь. Потом потянулся к бутылке с притиранием. Он задрал рубаху, взял немного мази на ладонь и принялся медленно втирать её в спину.
Одна половина большой конюшни была почти доверху завалена свежим сеном, и над этой кучей висели на ремне вилы в четыре зубца. Куча спускалась к противоположной стороне конюшни подобно склону горы, и там оставалось ещё незаполненное пространство. По сторонам были видны ясли, а за перегородками покачивали головами лошади.
Было воскресенье, недавно минул полдень. Оставшиеся в стойлах лошади пощипывали пахучее сено, били копытами и позвякивали цепочками в недоуздках. Послеполуденное солнце проникало внутрь сквозь щели в стенах конюшни и ложились на сено яркими рыжими полосами. Висело в воздухе ленивое послеполуденное гудение мух.
Снаружи доносился звон подков, удары об игровую стойку и крики играющих мужчин, то одобрительные, то насмешливые. Но в конюшне было тихо — только ленивое жужжание и душноватое тепло, пропитанное ароматом сена.
Ленни сидел на сене рядом с ящиком, что стоял в ещё не занятом углу конюшни. Ленни сидел на сене и смотрел на мёртвого щенка, что лежал перед ним. Он смотрел на него долго, а потом погладил коричневый бок своей огромной рукой, от ушей до хвоста.
— Почему ты помер? — нежно спросил он. — Ты же не маленькая мышка. Я и шлёпнул–то тебя совсем легонько. — Он приподнял голову щенка и заглянул в его мордашку. — Джордж не позволит мне присматривать за кроликами, коли найдёт тебя мёртвым.
Он вырыл небольшую ямку и положил в неё щенка, накрыв сеном. Долго смотрел на получившийся холмик, потом сказал:
— Это не шибко большая неприятность, чтобы мне идти прятаться в кустах. Ох, нет, это ничего, скажу Джорджу, будто нашёл его мёртвым.
Он откопал щенка, внимательно осмотрел и снова погладил от ушей до хвоста.
— Но он узнает, — печально продолжал верзила. — Джордж всё знает. Он скажет: ты сделал это, не пытайся
Внезапно он разозлился.
— Прокляни тебя бог! — крикнул он. — Почему ты издох? Ты не маленький, как мышка. — Он поднял щенка, швырнул в сторону и повернулся к нему спиной. Сел, обхватив колени руками, и захныкал: — Теперь я не смогу кормить кроликов. Теперь он не позволит мне.
Бедняга раскачивался взад и вперёд от горя.
Снаружи звякнули о железную стойку подковы, донёсся хор возбуждённых голосов. Шмыгая носом, Ленни подобрал щенка, положил обратно в ямку и уселся рядом. Снова погладил маленькое тельце.
— Ты был не шибко большой, — сказал он. — Они говорили мне, говорили, что ты ещё не шибко большой. Я не знал, что ты помрёшь так запросто. — Он коснулся пальцем пушистого уха щенка. — Может, Джордж не заметит, — продолжал он. — Этот маленький сукин сын ничего для Джорджа не значил.
Из–за последнего стойла показалась жена Кудряша. Она вошла очень тихо, так что Ленни не увидел и не услышал её. Она была одета в яркое хлопковое платье, на ногах — тапочки с красными страусиными перьями. Её лицо было накрашено, а маленькие, похожие на колбаски локоны аккуратно уложены. Она подошла почти вплотную, прежде чем Ленни поднял глаза и увидел её.
В панике он быстро забросал щенка сеном и угрюмо посмотрел на девушку.
— Чего там у тебя, дружок? — с улыбкой спросила она.
Ленни пристально смотрел на неё.
— Джордж говорит, что я должен держаться от тебя подальше и не говорить ни слова, — пробубнил он.
Она рассмеялась.
— Джордж даёт тебе распоряжения по любому делу?
Ленни потупился, уставясь на сено под ногами.
— Он не разрешит мне кормить кроликов, если стану говорить с тобой.
Она спокойно сказала:
— Он боится, что Кудряш озвереет. Ну, у Кудряша рука на привязи, а если он рыпнется, так ты ему сломаешь другую. Только не вешай мне опять лапшу на уши про какую–то там машину.
Ленни не поддался.
— Нет, сэр, я не стану с вами говорить или ещё чего, — буркнул он.
Жена Кудряша присела на сено рядом с ним.
— Послушай, — сказала она. — Все парни дуются на дворе в подкову. Сейчас только четыре часа и никто из них не бросит игру. Почему бы нам с тобой не поболтать немного? Мне ведь вообще не с кем поговорить, я такая одинокая.
— Я не должен с тобой разговаривать или ещё чего.
— Я такая одинокая, — продолжала она. — Ты можешь говорить с людьми, а я не могу ни с кем, кроме Кудряша. Иначе он звереет. Как бы тебе понравилось, если бы ты не мог ни с кем поговорить?
— Я не должен, — твердил Ленни. — Джордж боится, что я вляпаюсь в неприятности.
Она сменила тему:
— Чего ты там прятал?
Тут всё горе Ленни опять накатило на него.
— Мой щенок, — грустно молвил он. — Мой маленький щенок, — и он отодвинул со щенка сено.