О мышах и о людях

Стейнбек Джон Эрнст

— Думаю, я знал это с самого начала. Знал, что у нас его никогда не будет. Ленни всегда так любил слушать об этом, и я подумал, что, может, у нас и правда всё получится.

— Значит — всё? Конец? — угрюмо спросил Липкий.

Джордж не ответил. Он сказал:

— Отработаю тут месяц, получу свои полсотни баксов и забурюсь на всю ночь в какую–нибудь вшивую нору. Или засяду в бильярдной, пока все не разойдутся по домам. А потом вернусь и буду работать ещё месяц, и получу ещё полсотни зелёных.

— Он такой славный парень, — сказал Липкий. — Я не думал, что он может

отмочить такое.

Джордж всё ещё не сводил взгляда с жены Кудряша.

— Ленни никогда не сделал бы ничего подобного по злобе, — сказал он. — Он вечно что–нибудь вытворял, но никогда не делал ничего по злобе. — Джордж выпрямился и посмотрел на Липкого. — А теперь слушай. Нам надо рассказать всё парням. Им придётся изловить его, я знаю. У них нет другого выхода. Может, они не причинят ему зла. Я не позволю им причинить зло Ленни, — добавил он резко. — Теперь слушай. Парни могут подумать, что я тоже замешан в этом. Сейчас я пойду в барак. Потом через минуту выйдешь ты и скажешь ребятам про неё, и я приду вместе с ними, будто ни сном ни духом. Ты сделаешь это? Так ребята не подумают, что я замешан в этом деле.

— Конечно, Джордж, конечно, я сделаю как ты сказал.

— Лады. Дай мне пару минут, потом беги и расскажи им, что только что нашёл её. Всё, я пошёл.

Джордж повернулся и быстро вышел из конюшни.

Старик Липкий посмотрел ему вслед. Потом беспомощно взглянул на жену Кудряша и постепенно его сожаление и гнев облачились в слова.

— Ты проклятая шлюха! — яростно произнёс он. — Добилась своего, да? Теперь ты, поди, рада. Все знали, что с тобой беды не оберёшься. Ты была бестолковая баба. От тебя и теперь толку нет, шлюха несчастная. — Он всхлипнул и голос его задрожал. — Я мог бы заниматься прополкой в огороде и мыть посуду для ребят. — Он помолчал, потом продолжил нараспев, повторяя слова, которые врезались ему в память: — Если в город приедет цирк, или там бейсбольный матч… мы обязательно пойдём поглазеть на это дело… просто скажем: чёрт с ней, с работой, — и пойдём. И никого спрашивать не станем. Были бы у нас куры, свинка… а зимой… маленькая пузатая печурка… дождь идёт… а мы знай себе сидим возле печки.

Его глаза заволокли слёзы, он повернулся и быстро вышел из конюшни, потирая бакенбарды культёй.

Шум игры снаружи утих. Послышались недоумённые выкрики, топот бегущих ног и мужчины ворвались в конюшню. Ловкач и Карлсон, молодой Уит и Кудряш, а следом — Крючок, держась поодаль. За ними приплёлся Липкий, а последним явился Джордж. Он натянул свою синюю джинсовую куртку и теперь застёгивал её, а его чёрная шляпа была опущена на самые глаза. Мужчины бегом обогнули стойло, их взгляды нашарили в полумраке жену Кудряша, тогда они остановились и тихо стояли, глядя на неё.

Потом Ловкач спокойно приблизился к телу и пощупал запястье безжизненной руки. Его тонкие пальцы коснулись щеки девушки, потом исследовали слегка искривлённую шею. Когда он поднялся, остальные столпились возле, оцепенение спало.

Кудряш внезапно ожил.

— Я знаю, кто это сделал, — заорал он. — Этот здоровый сукин сын, вот кто. Я знаю, это он. Кроме него некому, потому что все остальные

играли в подкову. — Он всё больше распалялся. — Я его достану. Сейчас пойду за дробовиком и сам грохну этого здоровенного сукина сына. Пальну прямо в его вонючее брюхо. Пошли, ребята.

Он в ярости выбежал из конюшни.

— Возьму–ка я свой «Люгер», — сказал Карлсон и тоже ушёл.

Ловкач спокойно повернулся к Джорджу.

— Думаю, это Ленни натворил, не иначе, — сказал он. — У ней шея сломана.

Джордж не ответил, а только медленно кивнул. Его шляпа была так низко надвинута на лоб, что глаз было не видать.

Ловкач добавил:

— Может, как тот раз, в Уиде, ты рассказывал.

Джордж снова кивнул. Ловкач вздохнул.

— Ладно, думаю, мы должны его сыскать. Как считаешь, куда он мог двинуть?

Джорджу понадобилось время, чтобы выдавить:

— Мог податься на юг. Мы пришли с севера, так что он мог податься на юг.

— Думаю, нам надо его сыскать, — повторил Ловкач.

Джордж подошёл ближе.

— Могли бы мы привести его и посадить под замок? Он ведь чокнутый, Ловкач. Он никогда не сделал бы этого со зла.

Ловкач кивнул.

— Могли бы, — сказал он. — Если бы удержать Кудряша, то могли бы. Но Кудряш собирается пристрелить его. Он всё ещё психует из–за руки. И представь, если его посадят под замок — свяжут и посадят в клетку, как бешеного пса. Тут нет ничего хорошего, Джордж.

— Знаю, — сказал Джордж. — Знаю.

Вернулся Карлсон.

— Этот ублюдок стащил мой «Люгер», — крикнул он. — В мешке его нет.

За ним следовал Кудряш, держа в здоровой руке ружьё. Теперь он был спокоен.

— Ладно, парни, — сказал он. — У нигера есть дробовик; ты, Карлсон, возьмёшь его. Когда увидишь этого урода, не оставляй ему шанса, бей прямо в брюхо — это его прикончит.

Уит возбуждённо произнёс:

— У меня нет пушки.

Кудряш повернулся к нему.

— А ты двигай в Соледад и поднимай копов. Найди Эла Уилтса, он там шерифом. Давай, двигай. — Он с подозрением повернулся к Джорджу. — Ты идёшь с нами, парняга.

— Ага, — сказал Джордж. — Иду. Но послушай, Кудряш. Он просто чокнутый, бедолага. Не стреляйте в него, он же не понимал, что делал.

— Не стрелять в него? — заорал Кудряш. — Он увёл у Карлсона «Люгер». Чёрт, конечно мы будем стрелять.

Джордж слабо возразил:

— Может, Карлсон просто потерял пушку.

— Утром он был на месте, — покачал головой Карлсон. — Нет, его увели, ясное дело.

Ловкач стоял, глядя на жену Кудряша.

— Кудряш, может тебе лучше остаться здесь, с женой? — сказал он.

Лицо Кудряша покраснело.

— Я пойду, — сказал он. — Пойду и кончу этого здорового ублюдка сам, хоть у меня и одна рука. Я его достану.

Ловкач повернулся к Липкому.

— Тогда ты останься с ней, Липкий. Остальным лучше пойти.

Они ушли. Джордж на мгновение задержался возле старика и оба смотрели на мертвую девушку, пока Кудряш не позвал:

— Эй, Джордж, не отставай, а то как бы мы чего про тебя не подумали…

Джордж медленно двинулся за остальными, с трудом волоча ноги.