О носах и замка?х
Шрифт:
Что-то говорила ему миссис Трикк, но он как обычно пропускал ее слова мимо ушей, воспринимая их в виде занудного жужжания. К этому прибавлялось уже подлинное занудное жужжание Клары, которая требовала кекс и никак не могла понять, отчего это она, спрашивается, должна ждать, когда все сядут пить чай.
Пчела искренне не понимала, как связан ее голод с каким-то механизмом, стоящим у стены. Клара вообще враждовала с напольными часами в гостиной дома № 7 в переулке Трокар: ей казалось, что своим звонким тиканьем они пытаются передразнивать ее жужжание, а их бой каждые полчаса она воспринимала не иначе как угрозу. Ко всему прочему, Клара сразу поняла, что между ней и кексом
Помимо экономки и пчелы, от важных мыслей доктора постоянно отвлекал еще и Джаспер. После того, что произошло накануне, в него словно что-то вселилось, и нормальный, спокойный и хладнокровный мальчик превратился во взбудораженное, неприкаянное существо, которое не может и минуты усидеть на стуле и постоянно перемещается по гостиной, чем вызывает законное раздражение. В такой обстановке думать о деле было исключительно сложно.
— Ты видел? У него были крылья! — Джаспер никак не мог успокоиться. — И он на них улетел! На такое не способен даже мистер Суон из романа! Может, мне приснилось? Нет! Ты тоже должен был это видеть! Мы же там были вчера!
Дядюшка, в свойственной ему манере, вонзил иглу в пульсирующий и раздувающийся воздушный шарик восхищения племянника:
— Крылья. Да. Улетел.
Но на этот раз то ли игла затупилась, то ли резина у шарика оказалась слишком прочной. Даже обычные дядюшкины равнодушие и занудство сейчас были совершенно бессильны против джасперова восторга.
— Это самый лучший злодей в мире! Он такой… такой… ухх…
Джаспер не мог подобрать слова и в очередной раз отправился в свое нервное блуждающее странствие по гостиной. И действительно — как усидеть на стуле, когда в городе творятся такие дела?!
Его можно было понять: для ребенка, страстно увлекающегося приключенческими романами, в которых герои выходят из затруднительных ситуаций невозможным для реальной жизни образом, но непременно с блеском, то, с какой ловкостью сбежал Фиш, было ни с чем не сравнимым зрелищем. Что касается доктора Доу, то он ничего особенного в способе побега Фиша не видел. Он не понимал, что в его подходе такого уж неординарного: тот был на крыше, все пути отступления были отрезаны, при этом он обладал нужным механизмом и просто воспользовался им. Побег Фиша вызывал у него лишь справедливое возмущение и раздражение, поскольку этот человек уже практически был схвачен. Помимо всего прочего, Натаниэль Доу не любил людей, говорящих загадками. Он считал, что почти всегда так говорят бессмысленные, посредственные личности, желающие придать своей персоне больше загадочности.
— Ты напрасно восхищаешься этим человеком, Джаспер, — сухо сказал Натаниэль Доу. — Как и прежде, он остается грабителем банка, опасным преступником.
— Да, но каким! Великолепным!
— Это не отменяет того, что он плохой человек.
— Это не отменяет того, что он великолепный плохой человек!
Доктор вздохнул.
— Я надеюсь, ты понимаешь, — недовольно продолжил он, — что действия Фиша говорят за него. Да, существуют законы абсурдные, нелепые и откровенно бессмысленные, но он нарушил вовсе не один из них. Он спланировал и провернул ограбление банка, он привез сюда контрабандой гремлинов.
— Не такое уж это и злодеяние! Гремлины… пфф…
— Ты зря относишься к этому снисходительно, Джаспер. Законы о гремлинах были созданы не случайно. Гремлины не раз и не два прежде становились виновниками крушений дирижаблей, поездов и экипажей. Стоит гремлину забраться в машинное отделение или сунуть свой нос к паровой машине, добром это точно не кончится.
Джаспер сразу
— Гремлины были в апартаментах Доббль, — сказал Джаспер.
— Несомненно.
— Это они съели автоматона.
— Несомненно.
— Но куда они подевались?
— Не имею ни малейшего понятия.
Доктор Доу замолчал. Джаспер тоже молчал — он вдруг понял, что так обрадовался необычному способу побега Фиша, что совсем забыл о деле, обо всех его таинственных обстоятельствах. И вместо того, чтобы думать о том, как поймать грабителей и вернуть награбленное, он праздно и бестолково провел столько времени. Ему стало стыдно.
— А о чем ты думал? — спросил мальчик.
Дядюшка испытывающе поглядел на него, прищурился.
— О таинственных словах, которые сказал мистер Фиш прежде, чем спрыгнуть с крыши. Реймонд Рид, Отисмайер, Машина Счастья и тот набор из цифр.
— Ты их запомнил, эти цифры?
— Только некоторые. Было бы странно взять и запомнить внезапно брошенный код, сказанный человеком на парапете, который только что устроил перестрелку с полицией.
— Жа-а-алко, — протянул Джаспер и, бросив быстрый взгляд на книгу, купленную у старьевщика мистера Бо, мысленно улыбнулся: — Тебе будет трудно разгадать код, если ты его не помнишь.
— Код — это лишь часть общей картины, — заметил дядюшка. — Но у нее есть и другие детали: Отисмайер, Машина Счастья, Реймонд Рид.
— А что такое «Отисмайер»?
Доктор Доу покачал головой, и Джаспер вспомнил:
— Фиш сказал спросить у Ригсбергов, что сделал этот Реймонд Рид. Так что, когда мы к ним пойдем?
Дядюшка снова покачал головой.
— Мы к ним не пойдем. По крайней мере, в ближайшее время. Соваться к Ригсбергам просто так — очень рискованно: кто знает, что они сделают и как поступят. Мы пойдем к ним только в том случае, если совсем не останется вариантов. К тому же, вдруг мистер Фиш намеренно попытался нас отвлечь? Дал нам ложный след, чтобы выиграть время и запутать следы. Этого нельзя исключать. А что касается дела… — Доктор Доу забарабанил пальцами по подлокотнику. — Пусть мы и знаем, кто совершил ограбление, но мы знаем очень мало о самом ограблении, мы не были в банке, не видели хранилище.
— Но зачем это все? — Мальчик недоуменно уставился на дядюшку. — Если мы знаем, что за всем стоит Фиш, то нам ведь нужно поймать его, и тогда мы добудем то, что он украл, так?
— Допустим. Какие бы ты предпринял шаги, чтобы найти его?
Джаспер застыл. Он не ожидал столь конкретного вопроса. Но дядюшка глядел на него пристально, почти не моргая, — он действительно ожидал какого-то предложения прямо сейчас.
— Ээээ… я не знаю. — Джаспер почувствовал, как краска заливает его лицо и ощутил себя невероятно глупым. Единственное, что приходило ему в голову, это сообщить господину комиссару о Фише, дать описание полицейскому рисовальщику и развесить плакаты по всему городу, но тогда непременно начнется всеобщая охота за украденным состоянием, да и Фишу в этой кутерьме будет проще ускользнуть.