О носах и замка?х
Шрифт:
— Почему они все еще здесь? — задумчиво проговорил тем временем доктор Доу.
— Что?
— Они совершили удачное ограбление несколько дней назад. В полиции о них ничего не знают, их никто не подозревал. Почему они не скрылись из города как только осуществили задуманное?
— Мы же читали в газете, помнишь? После ограбления были усилены меры безопасности. Вокзал, аэровокзал в Старом центре, гавани на Набережных. Им просто так не удалось бы вывезти целый миллион.
— И ты думаешь, они затаились? Выжидали, пока шумиха не уляжется? — Доктор не выглядел особо убежденным.
— А ты так не
— Город наводнили ищейки Ригсбергов, и что-то мне подсказывает: они не успокоятся, пока не отыщут грабителей и свои деньги. Оставаться здесь опасно — с каждым днем риск того, что они выйдут на след увеличивается… Как говорит наш знакомый аутопсист: это все как-то дурно пахнет.
— Что?
— Как ты знаешь, я не склонен делать ставку на догадки, но мне кажется, что здесь не все так просто.
— Ты снова думаешь о том, что он сказал?
— Этот человек… — задумчиво проговорил доктор. — Мистер Фиш в полосатом пальто… что-то в его голосе и том, как он все это говорил, не позволяет мне просто игнорировать его слова. Если предположить, что он говорил правду, то все заметно усложняется. Кто такой или что такое «Отисмайер»? Кто такой Реймонд Рид? Как он связан с Ригсбергами? Что еще за Машина Счастья? Все это словно новый симптом, который мы обнаружили в процессе борьбы с непонятной болезнью. Но в том-то и дело, что симптом этот не слишком-то сочетается с прочими.
— Я не понимаю…
— Это дело началось из-за того, что мистер Фиш допустил какую-то оплошность. Как мы выяснили у мистера Боа, допустил он кражу целого ящика с гремлинами. И то, что должно было стать идеально продуманным ограблением с последующим успешным побегом, омрачилось тем, что появился след, который в итоге и привел к Фишу и нас, и полицию.
Доктор Доу кивнул на номер «Сплетни», лежащий на газетном столике. С передовицы нелепо пялились Бэнкс и Хоппер. Автор статьи Бенни Трилби, как всегда, отличился желчным слогом и красочными описаниями представителей полиции. Что ж, он не упускал ни одного случая развить склоку в своих колонках, а уж как он присосался к делу об ограблении банка — словно подлинная пиявка…
Доктор нахмурился — кажется, у него вдруг появилась мысль, с чего им начать.
Джаспер презрительно фыркнул, также уставившись на фотографию в газете.
— Мы непременно должны их опередить! — воскликнул он.
Доктор Доу рассудительно заметил:
— У нас нет никакого соперничества с полицией Тремпл-Толл.
Джаспер с сомнением поглядел на дядюшку. Тот наивно заблуждался, если действительно так считал. Конечно же, они должны были обставить этих недотеп и первыми схватить такого великолепного злодея, как Фиш. Было бы очень обидно, если бы Бэнкс с Хоппером арестовали его прежде.
— Если бы это было простое ограбление… — негромко проговорил доктор Доу. — Простое ограбление…
— Что?
— Ко всему этому делу как-то причастен мистер Блохх.
— И его клуб Заговорщиков!
Доктор Доу поморщился:
— Блохх приходит к мадам Фрункель и предлагает ей сделку: благодаря ей гремлины попадают в Габен. Но зачем ему это?
— Он придумал весь план! — догадался Джаспер. — Блохх ведь устраивает для всяких злодеев, чтобы их гадкие планы воплощались!
— Консьерж преступного мира… —
— Он придумал, как ограбить Ригсбергов, — продолжал Джаспер. — Может, Фиш дал объявление в газету? И мистер Блохх откликнулся?
— Это и так понятно, — раздраженно проговорил Натаниэль Доу. — Мистер Блохх составил план, свел вместе нужных людей, организовал доставку и кто знает к чему он еще приложил руку… Но вот зачем ему это все? В чем его выгода?
— Может, ему полагается часть от того миллиона, который похитил Фиш.
— Мы знаем слишком мало… Общая картина ускользает…
Время близилось к девяти часам утра, когда во входные двери раздался стук. Доктор и племянник как раз обсуждали варианты побега гремлинов из апартаментов Доббль. Джаспер был за трубы вентиляции (или за то, что они отправили себя куда-то пневмопомочтой), Натаниэль Доу придерживался версии, что они использовали для побега кухонный лифт или же сбежали через крышу. Открывать дверь доктор не собирался, но спустя полминуты стук повторился снова.
Доктора Доу неожиданно посетила странная мысль: игнорирование — что это такое на самом деле? Считается ли игнорированием, когда ты хоть и замечаешь раздражающее происходящее, но никак ему не потакаешь? Или же настоящее игнорирование — это когда происходящее (каким бы оно ни было раздражающим теоретически) на деле тебя нисколько не заботит?
Когда в дверь неистово забарабанили, Натаниэль Доу поморщился и нехотя отправился открывать. Он был сердит. (И не теоретически). Неужели стучавший, кем бы он ни был, не видел табличку на двери? Люди в этом городе постоянно не замечают простейшие указания — и как с ними вообще можно поддерживать какое-то цивилизованное общение? Тот же, кто стучал сейчас, судя по наглому тяжелому громыханию, был явно каким-то громилой, которого кто-то из его дружков-громил пырнул ножом в драке… Вряд ли он вообще умеет читать. Эта логичная мысль несколько уняла раздражение доктора Доу. И тем не менее лишать себя удовольствия указать невнимательному посетителю на (специально для него повешенное) объявление на двери он не собирался.
Доктор уже накопил во рту побольше неприятных слов и высказываний, готовясь их выплюнуть в незваного пришельца, но распахнув дверь и увидев того, кто стоял на пороге, так и замер, и все слова замерли внутри.
Девушка в небесно-голубом пальто и таком же платье, в изящной синей шляпке и с темно-синим саквояжем в руке глядела на него лукаво и с легкой улыбкой. На мгновение доктору показалось, что ее сюда принесло по ветру — такой воздушной она казалась, но спустя пару секунд первое недоумение рассеялось, и он хмуро проговорил:
— Сегодня нет приема, — после чего кивнул на табличку, свисавшую с дверного молотка.
Улыбка на губах незнакомки удлинилась на пару дюймов. Она причудливо сморщила носик.
— Прием? Вот еще абсурдная вздорность! — сказала она звонким веселым голосом, отчаянно неуместным для улочки, на которой она находилась. — Меня зовут Полли Уиннифред Трикк.
Доктор Доу уставился на нее так, словно впервые видел. Со стороны могло показаться, что он пытается быть вежливым и ждет продолжения. Но на деле он как раз мучительно пытался вспомнить, что это имя должно значить — ведь он, кажется, его уже слышал раньше.