О природе человека
Шрифт:
Немаловажным доказательством того [1142] , что и единичности (индивиды) составляют достояние Провидения, служит то, что людям от природы присуще сознание Его. Так, будучи стеснены нуждой, мы тотчас прибегаем к Божеству и к мольбам, — как будто сама природа, без научения [1143] , ведет нас к Божественной помощи. Конечно, природа не приводила бы нас без всякого руководства к тому, что не может быть (происходить) по природе. Даже и при внезапной тревоге или страхе мы непроизвольно, прежде чем что–нибудь сообразить, призываем на помощь Бога. А все то, что естественно следует за чем–нибудь (другим), заключает (в себе) сильное доказательство, и не допускает никакого возражения.
1142
Con. начинает здесь 7–ю главу 8–й книги с отдельным заглавием.
1143
— иначе — «естественно», т. е., без всякого руководства.
Итак, почему же пришли к такому заключению [1144] те, которые придерживаются этого мнения? [1145] Во–первых — потому, что они думают, что вместе с телом разрушается и душа, а во–вторых — потому, что не могут понять (исследовать) смысл частного Промысла. Но что душа не смертна и что все человеческое [1146] не ограничивается пределами настоящей жизни, это делают очевидным и признаваемые мудрейшими греками переселения душ, и места, которые, как говорят, назначены душам, сообразно с жизнью каждой, и наказания, которым подвергаются души сами по себе. Действительно, эти учения, хотя кое в чем другом и погрешают, однако — согласно признают, что душа существует после настоящей жизни и испытывает наказания
1144
Буквльно с греч.: «чем приведены были к этому учению»… Разумеются отрицатели частного Промысла.
1145
Т.е. — отрицают Промысел Божий, особенно — в отношении к единичным вещам и существам.
1146
Точнее с греч.: «касающееся человека»; в лат. — res humanas.
1147
Буквально с греч.: «насколько не испытаны суды Твои и не исследованы пути Твои!» (Рим, 11, 33. По новому русскому Синодальному пер.: как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! — ред.).
1148
Точнее с греч.: «так как числа людей… не знают» .
1149
— иначе — «неделимые», единичные существа.
1150
Точнее с греч.: «и непознаваемо для нас».
1151
Добавлено в лат. пер. Ant.
Так как в каждом человеке существует двойное различие — и в отношении к другому человеку, и в отношении к себе самому [1152] [ведь значительная перемена и различие происходит в каждом ежедневно и в отношении к себе самому — в образе жизни, занятиях, потребностях [1153] , желаниях и приключениях, — потому что это животное (т. е. человек) очень переменчиво и быстро изменяется соответственно потребностям и времени [1154] ], — то необходимо, чтобы на каждого простирался и приспособленный (к нему) Промысел — различный, разнообразный, многочастный и соответствующий беспредельности (необъятности) множества индивидов [1155] . Если же должно, чтобы он (Промысел) был сообразным и сродным всему в отдельности (' ), а различие единичностей (индивидов) беспредельно, — то следовательно — беспределен и смысл приспособленного к ним Промысла. Но раз беспределен, то и неизвестен для нас. Итак, не следует, чтобы наше собственное неведение уничтожало попечение о существующем. Ведь то, что ты считаешь несообразным [1156] , у Творца совершается согласно с разумом [1157] . Ты же, не зная причин, утверждаешь, что оно происходит без всякого смысла [1158] . Действительно, в отношении к делам Провидения с нами происходит то же, что (бывает) и в отношении ко всему другому, непознаваемому (нами): на основании некоторого подобия (сличения), и то темного, мы соображаем о Нем [1159] , по догадке заимствуя некоторые образы и тени Его дел из того, что происходит [1160] .
1152
В лат. пер. Ant. «одно (различие), которым он отличается от другого человека, другое, которым отличается от себя самого»…
1153
В лат. пер. добавлено «vitae».
1154
Это пояснительное вводное рассуждение для удобства изложения заключено в скобки и в подлиннике.
1155
— буквально: «множественных»; в лат. «rerum singularum».
1156
— иначе — «неправильным, нехорошим».
1157
— по определенному смыслу, основанию.
1158
Буквально с греч.: «не по разуму».
1159
Точнее с греч.: «о том, что касается Его».
1160
В лат. Ant.: «что видим происходящим», т. е., из того, что происходит на наших глазах.
Как бы то ни было, но мы признаем [1161] , что совершается нечто по попущению Божию; а видов попущения — много. Так, часто Бог попускает, чтобы и праведник подвергся бедствиям — для того, чтобы обнаружить остальным скрытую в нем добродетель, — как было с Иовом [1162] . Иногда Он попускает, чтобы было совершено что–либо странное [1163] — для того, чтобы через посредство действия, кажущегося странным, устроить нечто великое и достойное удивления, как например, через крест — спасение людей. И иным образом Он попускает, чтобы святой тяжко страдал, для того, чтобы он от правой (чистой) совести и данной ему (благодатной) силы [1164] не впал в тщеславие, — как было с (ап.) Павлом [1165] . Покидается (оставляется) кто–либо на время — для исправления другого, чтобы остальные, наблюдая то, что происходит с ним, поучались, как (то видим) на Лазаре и богатом [1166] . Действительно, видя, что некоторые люди страдают, мы естественно [1167] смиряемся духом, — как хорошо сказано Менандром:
1161
Con. здесь начинает 8–ю главу 8–й книги. Издатель Oxon. в своих Annotat. приводит параллельные воззрениям Немесия места из апологетических творений отцов Церкви, содержащие в себе святоотеч. учение о Промысле. Таковы, напр.: Irenaeus Adv. haeres., lib. 3. cap. 5; Justin, в Dialog, cum Tryph.; Tertull. Adv. Marcion, lib. 2; Basil. Magn. Quod Dens поп sit causa malorum; Chrysostom. Homil. 23 in cap. 6 Matth.; Theoph. Antioch. Ad Autolyc. I; Augustin Coofessiones, lib. 7, cap. 4, De civitate Dei, cap. 6 и др.; Lactant. Instit. lib. 1, cap. 3. В заключение издатель Оксфордский замечает, что лучше всего изобразил в немногих словах универсальное действие Промысла автор книги De Sapient., т. е. Премудростей Соломона — VIII гл., I ст
1162
Иов. 1, 12… См. то же о Божественном попущении у И. Дамаскина стр. 112 и cл. по рус. пер.
1163
Буквально: «из числа странного» .
1164
У Дамаскина в соответствующем месте добавлено: «и благодати».
1165
Ср. 2 Кор. 12,7.
1166
Лк. 16, 19…
1167
— по влечению (нашей) природы.
Dei timentem numen in malis tuis [1168] .
Покидается [1169] кто–либо и для славы другого, не за грех — свой собственный или родительский, — как (например) слепой от рождения — для славы Сына Человеческого [1170] . Затем, попускается кому–нибудь пострадать для соревнования (со стороны) другого, чтобы потом, с возвеличением славы пострадавшего [1171] , и для остальных страдание сделалось бесстрашным — вследствие надежды на будущую славу и желания ожидаемых [1172]
1168
Это, выхваченное из середины речи, изречение Менандра указывает на то, что бедственное положение всякого человека устрашает других и заставляет их призадуматься над собственной участью. На основании добавлений, какие находятся в этом месте у Con. и в D. 1, Matth. предполагает, что после места из Менандра следовало еще какое–то изречение Св. Писания, — например, Деян. 9, 16 или Иов. 40, 3. Мысль Менандра, приведенную здесь Немесием, встречаем и у Василия Великого: « » (см. addenda Matth. p. 410).
1169
Т.е. оставляется на время Божественным Промыслом.
1170
Ин. 9, 3.
1171
Точнее: «чтобы после того, как слава пострадавшего стала великой»…
1172
Вм. у Damasceni в соответствующем месте стоит (будущих).
1173
Perspicimus — добавлено по смыслу речи в лат. Ant.
А что Бог управляет всем прекрасно и надлежащим образом — как только возможно, это всякий правильнее всего может обсудить, пользуясь следующими двумя соображениями, которые признаются всеми [1174] . Бог один только — благ и премудр. Итак, поскольку Он благий, то — естественно — и Промыслитель, а благодаря тому, что Он премудр, заботится о существующем мудро и наилучшим образом. Ведь, если Он не промышляет, то — не благ, а если не хорошо промышляет, то не премудр. Поэтому, должно, чтобы тот, кто обращает внимание на эти соображения, никоим образом не порицал дел Промысла и не хулил — без исследования, но — чтобы все принимал в лучшую сторону, всему удивлялся, верил, что все совершается прекрасно и надлежащим образом, хотя бы большинству оно и казалось несправедливым, — чтобы вдобавок к злоречию мы не извергали большой хулы и от (по причине) нашего собственного невежества.
1174
Следующие дальше доказательства и соображения Немесия повторяет И. Дамаскин, ibid. стр. 111—112 по рус. пер.
Когда мы говорим, что все совершается прекрасно [1175] , то, очевидно, ведем речь не о пороках людских и не о тех делах, которые находятся в нашей власти и через нас происходят, но — о делах Промысла, которые не находятся в нашей власти. Итак, почему же благочестивые [1176] мужи подвергаются жестокой смерти и незаслуженным (безвинным) убийствам? Если — несправедливо, то почему этот правосудный Промысел не препятствует [1177] убийству? Если же справедливо, то убийцы совершенно невинны. На это мы скажем, что убивающий убивает несправедливо, а убиваемый — убивается или по справедливости, или для пользы: по справедливости иногда — за постыдные действия, нам неизвестные, — для пользы — когда Провидение предупреждает будущие его злоключения [1178] и — потому, что лучше прекратить ему жизнь до (наступления) этого, — как было с Сократом и святыми (мужами). Но убийца убивает неправедно, — так как (делает это) не по вышеуказанной причине и не потому, что это ему позволено (необходимо [1179] ), но произвольно — из–за корысти и грабежа. Ведь, действовать — в нашей власти, а подвергаться страданию, как например, быть убиваему, не в нашей власти [1180] . Никакая смерть не есть зло, — разве только та, которая (посылается) за грех. Это показывает смерть святых мужей. А грешник, если скончается и на ложе и вдруг даже без всякой болезни, то он умер худо, потому что заготовил себе худой саван (погребальную одежду) — грех. Во всяком случае, убийца поступает порочно. Ведь по отношению к тем, которые убиваются по справедливости, он ставит себя на место палача, а по отношению к тем, которые — для пользы, на место убийц и преступников. То же самое следует сказать [1181] и относительно тех, которые убивают и захватывают в плен неприятелей, а также — производят над пленниками всякие насилия (жестокости). То же самое (нужно сказать) и относительно корыстолюбивых (жадничающих) и похищающих чужое имущество. И в самом деле, случается, что они не владеют тем, что отнимают, — как это и следует, — а все–таки одержимые страстью любостяжания бесчестны, так как они отнимают (чужое) по жадности, а не потому, что это им полезно [1182]
1175
Отсюда Con. начинает 9–ю и последнюю главу 8–й книги.
1176
Буквально «Божественные» .
1177
Буквально: «не воспрепятствовал» (аорист гномич.); в соответствие с предыдущим (прош. сов.=настоящему) мы переводим настоящим временем.
1178
Точнее с греч.: «имеющие быть с ним злоключения».
1179
Matth. здесь справедливо предпочитает ( Var. lectiones, p. 367).
1180
В греч. подлиннике вместо «действовать… страдать» — буквально: «действие… страдание».
1181
В лат. Ant. добавлено «judicandum (est)».
1182
В код. А. 2 вслед за этой последней главой трактата начинается новая — с таким заглавием: то … Как видно по самому началу главы («Да умолкнет всякое, основанное на догадках пустословие»…), она не имеет отношения к трактату Немесия, а составляет 12–ю главу сочинения Григория Нисского. «Об устроении человека».
ПРИЛОЖЕНИЕ [1183]
ПЕРЕЧЕНЬ КОДЕКСОВ И ИЗДАНИЙ ТРАКТАТА НЕМЕСИЯ С УКАЗАНИЕМ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ КАЖДОГО ИЗ НИХ
Самый древний латинский перевод и издание сочинения Немесия принадлежит Бургундию Пизанскому (XII в).
Лучшими первоначальными изданиями являются издания Антверпенское и Оксфордское.
Ant. — Editio Antverpiensis — 1565 год. Антверпенское издание принадлежит Никазию Еллебодию Каслетану (Nicasius Ellebodi Casletanus) — ученейшему мужу, впервые выпустившему в свет трактат Немесия на греческом языке и присоединившему к своему изданию новый латинский перевод. Кодексы (числом два), которыми он пользовался, были, по его собственному замечанию, очень повреждены, так что ему пришлось во многих местах восстанавливать текст. На полях издатель поместил много разночтений. Новый латинский перевод он присоединил к своему изданию потому, что существовавший до того времени латинский перевод Георгия Валлы представлялся ему совсем непригодным для употребления и даже — извращенным, как он отозвался об этом переводе в своем предисловии. Тюбингенский профессор D. Chr. Seybold в «Allgem. Litterar. Anzeiger», 1801 г. приводит некоторые комментарии и дополнения к Антверпенскому изданию одного анонимного автора (см. в изд. Matth. p. 403). От этого Антверпенского издания нисколько не отличаются последующие — в «Biblioth. Patrum Duс.», Paris, 1624, t. II, p. 466 seqq. и в «Biblioth. Patium Morelliana», Paris, 1644, t. XII, p. 708 seqq.
1183
печатается в сокращении
Oxon. — Editio Oxoniensis 1671 года. Оксфордским издателем был, как думает Fabricius, Иоанн Фелль (Fellus), епископ Оксфордский. Он воспользовался, собственно говоря, Антверпенским изданием, хотя сделал некоторые изменения в тексте на основании новых кодексов. Разночтения Антверпенского издания здесь опущены. Латинский перевод, Еллебодия Оксфордский издатель без нужды изменяет во многих местах, не предупреждая об этом читателей. В конце этого издания присоединены замечания, значительно облегчающие понимание некоторых мест текста: они выписаны в изд. Хр. Фр. Матфея. В этих замечаниях также перечисляются имена писателей, приводимых Немесием. Но особенно интересно вообще, и важно для биографии Немесия в частности, ученое предисловие Оксфордского издателя.
Известны еще два древнейших перевода и издания Немесия на латинском языке:
Con. — латинский перевод Иоанна Конона, изданный по увещанию бл. Ренана в 1512 г. По словам Хр. Фр. Матфея, Конон не имел под руками ни одного цельного греческого экземпляра трактата [1184] , а только — некоторые главы и фрагменты из библиотеки монастыря братьев ордена Divi Dominiei Busileensi, поэтому, он больше пользовался переводом Бургундия, изменяя его по своему усмотрению. Конон имел под руками также «Беседы на Шестоднев» Василия Великого, творения Иоанна Дамаскина и Ильи Критского. По его замечанию, из трактата Немесия многое заимствовали Фома Аквинат и Альберт Великий.
1184
В издании Конона трактат «О природе человека» приписывается Григорию Нисскому и входит в состав «Philosophiae libri octo».