О секретаре и его начальнике
Шрифт:
Эта история не могла не изменить что-то в отношениях секретаря и начальника. Федоров теперь с опаской относился к Толику, не шутил, сидя на его столе с чашкой кофе в руках, не отвлекал от работы. Все чаще запирался у себя и вполголоса о чем-то совещался с рыбками.
Что касается Толика, то он был настороже. Ему было жаль шефа, с одной стороны, с другой – немного странно осознавать, что тот интересуется мужчинами (по прошествии первого шока Толик стал смутно опасаться за собственную безопасность, несмотря на то, что Максим никогда не подкатывал к нему). Мелькала даже мысль об увольнении, но он сразу отмел ее, потому что
История третья. Корпоратив
Дни шли за днями, осень сменилась снежным холодным декабрем, а Толик начал замечать за собой некоторые странности.
С Максимом Дмитриевичем все потихоньку наладилось. Он жил какое-то время у дяди, пока шел ремонт в его квартире. С тем больным любовником отношения разорвал, с синяками на работу больше не являлся. С Толиком стал общаться так же непринужденно, как и до незапланированного каминг-аута.
Однако Толик не мог расслабиться. Теперь всегда при виде шефа в его мозгу проскакивала мысль: «Он спит с мужиками». И заставляла испытывать внутренний трепет – то ли возбуждения, то ли отвращения, непонятно. Однако мысль эта была настойчива, уходить не желала, мало того, приводила за собой целый ворох других странных мыслей. Например: всегда ли Максим спал с мужчинами, как он ЭТО делал, сверху был или снизу (да-да, Толик посвятил некоторое количество времени изучению этого вопроса), есть ли у него сейчас любовник… и все в том же роде.
Сначала это были неясные мысли, не вполне осознанные. Потом Толик понял, что становится извращенцем, потому что однажды утром откровенно так уставился на обтянутый тканью серых брюк зад своего начальника. Красивый зад, надо сказать, округлый, манящий положить на него ладони и сжать – проверить, такой ли он мягкий, каким кажется.
Толик этой мысли испугался. В тот же день выцепил одну из безотказных подруг и провел с нею горячую ночь, пытаясь вытравить изнутри все мысли о геях. Это помогло, но ненадолго.
Уже в обеденный перерыв он снова любовался на покачивающиеся при ходьбе упругие ягодицы своего начальника.
Напряжение нарастало. И, как водится, плотину прорвало под Новый Год – во время корпоратива.
Толик сначала не хотел идти, слишком больным (на голову) себя чувствовал. А потом решил, что выпить и расслабиться не помешает, тем более у него уже появились хорошие друзья-коллеги.
Для корпоратива начальство освободило дизайнерский отдел (самое уютное помещение в офисе), накрыло столы, а коллектив подготовил развлекательную программу. Пока все пели и танцевали, Толик напивался. Потому что его непосредственный начальник участвовал во всех конкурсах, хохотал, пел, танцевал и развлекался, время от времени поворачиваясь к Толику задом и дразня (он, конечно, и не подозревал об этом).
– Максим Дмитриевич разошелся, - проворчала сидящая рядом с Толей Антонина, бухгалтерша. – Надо бы остудить его немного.
– Да, Толь, - поддержал ее Иван, тоненький дизайнер. – Уведи его в кабинет, пусть отдохнет. А потом и в такси можно.
Толику пришлось брать себя в руки и уводить сопротивляющегося директора. Вернее, даже уносить, потому что идти тот отказался наотрез. Толик схватил его за талию и потащил в сторону кабинета, пока шеф горланил ему в ухо «Ой, мороз, мороз…». Он помнил только четыре строчки, но это ему совершенно не мешало воображать себя оперным певцом.
В кабинете Толик усадил Максима на диван и силой влил в него стакан воды. Это не помогло. Максим продолжал петь, изредка прерываясь на то, чтобы
– Тооооль, - хрипло протянул Максим, еле фокусируя на нем взгляд. – Тоооль…
Толик не знал, чего от него хочет этот ужасный человек, но зато точно знал, чего хочет сам – закрыть этот рот. Желательно своим. Он не стал себе отказывать, довольно грубо прикладываясь к губам мужчины. Тот не реагировал, только смотрел на горящего страстью Толю, позволяя. Сначала сминать свой рот в жестком поцелуе. Потом – засунуть язык внутрь и пройтись там, изучая и завоевывая новую территорию. Потом – гладить себя руками, ласкать, сжимать свое тело…
Толик совсем потерял голову, когда добрался до его задницы. Сжимал сильно, вырывая стоны, толкнул Максима на диван и навалился сверху, не отрываясь от его губ. Максим позволил все.
Когда Толик, сходя с ума от желания, чуть приподнялся и заглянул в затуманенные глаза, мужчина сам перевернулся под ним, расстегнул ширинку и приспустил джинсы вместе с бельем, насколько мог. А потом сам – сам! – раздвинул половинки, открывая взгляду Толика сжимающуюся в предвкушении дырку.
У Толика сорвало крышу. Он достал из штанов свой налитой и твердый член, вставил его в зад Максима и захлебнулся стоном – там было так тесно и так жарко. Невыносимо. Он двигался хаотично, быстро, шумно, чувствуя под собой встречные движения, и хотел еще больше. Еще больше этого тепла. Еще глубже проникнуть. Еще сильнее вдавить в диван покорное тело.
Кончил он так, что перед глазами закружились звезды. Спустил внутрь Максима, ни о чем уже не заботясь. И отключился прямо на своем начальнике, позволяя себе такой сладкий сон после такого долгожданного секса.
Часть вторая
История четвертая. Начало нового года
Утро встретило Толика непонятным шевелением и бормотанием. Толик, может быть, проигнорировал бы это, но шевелилось и бормотало нечто прямо под ним. Он спросонья открыл глаза и обнаружил интереснейшие вещи: то мягкое и удобное, на чем он сладко спал, оказалось его начальником. Начальник, кажется, пытался избавиться от присутствия Толика на себе и в себе, потому что приподнимал попу, дрыгал ногами и пытался спихнуть захватчика.
Толик своей все еще похмельной головой понял это и перекатился на бок, слезая с Максима. Максим, не глядя на секретаря, поднялся, подтянул штаны и вышел в туалет, пошатываясь. От его неровной походки Толик испытал смутное удовлетворение. Он пока еще был не в состоянии анализировать произошедшее, к тому же хотелось спать, и Толик не стал себе отказывать.
Второй раз Толик проснулся один и в более вменяемом состоянии. Быстро собрался и свалил с работы, стараясь не привлекать к себе внимание охраны. А уже дома начал думать.
Мысли не радовали. Реальная картина оказалась совсем уж печальной. Во-первых, Толик все же не удержался от того, чтобы поиметь задницу шефа, во-вторых, этот самый шеф был настолько пьян, что вряд ли отдавал себе отчет в своих действиях (будь он трезвым, скорее всего, не согласился бы на секс с собственным секретарем). В-третьих, им обоим теперь предстояло разобраться, как быть дальше: разойтись в разные стороны или попытаться забыть обо всем и продолжать работать.
И наконец, Толик думал о своем крышесносном оргазме постоянно. Он, конечно, подозревал, что его чувства были так остры из-за алкоголя и необычности ситуации, но это не отменяло того, что Толик хотел повторения. И сам на себя за это злился.