О секретаре и его начальнике
Шрифт:
Эта навязчивая мысль уходить не желала. Но она была совершенно не к месту, потому что об их секрете народ стал догадываться. Если Толик еще мог худо-бедно скрывать свои истинные чувства, то по Максиму Дмитриевичу все сразу было видно.
В холдинге ни для кого не была тайной ориентация генерального. Также многие заметили, что после Нового года Федоров ходил сам не свой и стрелял глазами в своего секретаря – влюбился.
Теперь на Толика понимающе смотрели и ехидно улыбались – все догадались, почему Максим не
Максиму сочувствовали, считая его любовь безответной. Толик кипел. Не далее как сегодня утром бухгалтерша Антонина отозвала его в сторонку и начала распространяться о том, что любви покорны все возрасты, характеры, а также пОлы…
– Понимаешь, Толь, - говорила она, глядя ему прямо в глаза так серьезно, что он напрягся – подумал, речь пойдет о снижении зарплаты. – Люди никогда не могут знать, что случится с ними завтра…
Ну все, решил Толик. Точно урежут.
– Мы должны жить сегодняшним днем. Ловить, так сказать, момент…
За спиной Антонины ее сотрудницы сбились в кучку, о чем-то шептались и поглядывали на них с любопытством.
– Ведь настоящая любовь на нашем жизненном пути встретится только один раз!
Тут Толик совсем запутался.
– Эээ… любовь?
– Да-да, любовь, - мечтательно вздохнула она и подмигнула ему. – Оглянись вокруг, Толь. Может быть, тебе уже встретилась настоящая любовь?
Она еще раз подмигнула и ушла, сопровождаемая кучкой девиц.
Толик нахмурился. Не могли же они знать, что он трахает своего начальника? Да даже если и могли, то причем тут любовь?
Этот разговор был не единственным, который ему пришлось пережить в связи с Федоровым.
В конце недели, как обычно, явился Федоров-старший с кучей бумаг. Он приехал раньше, Максима еще не было. Поэтому Евгений Сергеевич обосновался в кабинете начальника, затребовал себе кофе и компанию Толика заодно.
– Я знаю, что ты спишь с моим племянником, - начал он без обиняков.
Толик опешил. Хорошо, что ему разрешили сесть, а то бы он уже лежал.
– Откуда? – только и смог вымолвить он.
Евгений Сергеевич посмотрел на него покровительственно сквозь очки.
– Я знаю обо всем, что здесь происходит. Это моя компания в той же мере, что и Максима. Собственно, я не собираюсь обсуждать это с тобой, просто хочу предупредить: будь осторожен и не обижай его. Понял?
Толик кивнул.
– Тогда свободен.
Проблем Толику не хотелось. Он вообще-то не рассчитывал затягивать этот еженедельный трах по выходным, а тут все почему-то вообразили, что у них любовь. Это пора было прекращать.
Повод подобрался сам собой. В субботу, после ужина и секса, Максим вдруг решил, что им необходимо выйти в свет, и пригласил Толика в кино. Так и сказал:
– Может, в кино сходим? –
Непонятно, на что он рассчитывал, но Толик отказался.
– Максим, я не могу. Я вообще не должен был соглашаться на это.
Максим тяжело вздохнул.
– Хочешь уйти?
– Если ты не против.
Максим проводил его до двери с таким грустным видом, что Толик почувствовал себя скотиной. Как будто пнул котенка.
– Мне писать заявление? – спросил он, уже открывая дверь.
– Какое? Нет! Не нужно.
– Максим, - начал Толик, желая объяснить, что они так поставят себя в весьма неудобное положение. – Ты вообще в курсе, что про нас знают? Мне уже делали намеки.
– Какие намеки? – опешил тот.
– Ну, что ты типа влюблен в меня. Советовали приглядеться. Если сейчас ты будешь ходить грустный и тихий, меня просто прибьют. Отловят в темном переулке и прибьют.
Максим покраснел. Он так легко краснел. Он вообще был с головы до ног таким недотепой, что Толику хотелось его встряхнуть как следует. Чтобы стал нормальным.
– Все будет в порядке, не волнуйся.
Толик пожал плечами, не поверил.
История седьмая. Бывший
Все, действительно, было в порядке. Как ни странно, Федоров вел себя как обычно. Не корчил из себя хмурую тучу, готовую вот-вот пролиться дождем. Перед обедом (когда только явился) сделал свой обычный обход отделов, пошутил там и сям, вернулся в кабинет и пошвырял бумажки.
Толик диву давался. Даже расстроился. Он-то думал, начальник будет страдать. Но, видно, переоценил свою неотразимость. И Максимову влюбленность.
Однако же кое-что изменилось. Отношения Толика с Максимом стали сугубо деловыми. Федоров никогда не позволял себе шуточек с ним в разговорах, на контакт не шел, хотя и не избегал, как раньше.
Толик понимал, что его к начальнику все еще притягивает, как магнитом. Воспоминания не оставляли. Но возвращаться к прежнему он не хотел. Толик же нормальный парень. Подумаешь, попробовал с парнем, с кем не бывает. В жизни все нужно испытать! Да…
Эти внутренние монологи никак не помогали, потому что Максима очень хотелось, а получить было невозможно.
И эта невозможность стала совсем невыносимой, когда через неделю после расставания за обедом он услышал весьма интересный факт: Максима Дмитриевича до работы подвозит какой-то мужик. На крутой тачке.
Толик похолодел. Вот и все. А еще говорили – настоящая любовь, настоящая любовь… Грош ей цена.
Тут начались настоящие страдания. Максим приезжал на работу довольный и спокойный. Иногда Толик замечал на нем следы чужой страсти – засос на шее, распухшие от поцелуев губы… или еще что-нибудь. В такие моменты он просто зверел. Хотелось убить кого-нибудь. Желательно Максима.