Объединение

Конычев Игорь Николаевич

Пока Хельга успокаивала близняшек, мы с Нэдом занялись трупом мары. Он сказал, что труп следует непременно сжечь, что мы и сделали. Вместе с марой сожгли и всех погибших, включая настоящую мать близняшек. Ее тело мы нашли в повозке. Несчастная женщина выглядела точь-в-точь, как охотник, которого ночью убила мара — изуродованная и обескровленная.

Нэд пообещал доставить девочек во фьорд и позаботиться о них. Хельга посоветовала ему обратиться за помощью к ворожею. Не думаю, что ворчливый Угги сильно обрадуется, но Хельга заявила, что он точно поможет.

На

этом наши дороги и разошлись. Мы с Хельгой продолжили путь, мысленно пожелав девочкам и старику удачи.

6. Незавидная судьба

Дважды мы с Хельгой останавливались на ночлег в «Приютах путников». Ни один из них не пустовал. Несмотря на угрюмость и недоверие между постояльцами, обе ночевки прошли без проблем. Хотя, не стану скрывать, после случая с марой спалось мне плохо.

С Хельгой мы почти не общались. В пути поговорить не позволяла непогода, а на ночевках мешали другие люди — настороженные взгляды не способствовали общению. Но вот, на третью ночь, мы вышли к очередному «приюту», который, судя по всему, оказался пуст. Ни дыма над крышей, ни скотины во внутреннем дворе.

Сам «приют» находился на опушке заснеженного леса и выглядел точно также, как и все предыдущие — серый домишко с красными столбами. Разве что дверь кто-то оставил приоткрытой.

Мы привязали урфов снаружи. Ниган уже привык к тому, что он должен охранять их, поэтому не стал дожидаться команды и сразу же залез под крыльцо. Я дал ему еды, взял седельные сумки и пошел следом за Хельгой.

Внутри дома царили тишина и темнота. Хельга дождалась, когда глаза привыкнут, и уверенно направилась к очагу. Как и во всех «приютах», там лежали дрова, тонкая стружка и огниво, чтобы разжечь огонь.

Но моя спутница не спешила. Она опустилась на корточки и поводила руками над кострищем.

— Угли теплые, — задумчиво произнесла она. — Кто-то недавно ушел.

— На ночь глядя?

— Всякое бывает, — пожала широкими плечами воительница. — Может, пошел за дровами. Или пошли. Тут ничего не осталось, — она указала на поленницу.

— Подождем? — предложил я.

Хельга покачала головой:

— Нет. Если в «Приюте путника» закончился хворост, то его запасы должен пополнить тот, кто последним зажигал огонь. Но случается, что люди уходят просто так. — Судя по голосу, Хельге не понравилось то, что кто-то пренебрег неписаными правилами. Но, выдержав небольшую паузу, она добавила уже гораздо спокойнее. — Всякое бывает.

Выпрямившись, женщина энергичной походкой направилась к двери.

— Пойду, принесу веток, — сообщила она. — А ты пока разберись с припасами.

— Может, наоборот? — предложил я. — У меня доспех и Реквием.

— Ты дрова волшебным мечом собрался рубить? — Хельга демонстративно закинула на плечо свой топор.

Я представил, как взбесится Реквием, если использовать его не по прямому назначению. Не то, чтобы это меня заботило — сейчас сдерживать порывы проклятого меча получалось уже лучше,

но все же лишний раз не стоит испытывать судьбу.

— Ты можешь дать мне свой топор. — Несмотря на навыки и силу, все же не хотелось отпускать Хельгу одну в ночной лес.

— И остаться одной и без оружия? Нет, Ал. Так не пойдет. И не переживай, я не маленькая девочка, справлюсь.

— Ладно, — сдался я. — Только осторожнее.

— Ага, — она распахнула дверь, впуская в дом холод и воющий ветер.

— Ниган, охраняй Хельгу, — крикнул я, не сомневаясь, что гарм услышит.

— Могла бы и без мохнатой няньки обойтись, но спасибо, — женщина закрыла дверь.

Я остался в одиночестве и испытывал по этому поводу весьма противоречивые чувства. Вроде бы можно насладиться тишиной и не чувствовать затылком чей-то пристальный взгляд, а вроде и как-то не по себе. Теперь рядом даже Нигана нет.

Появилось легкое чувство тревожности, которое я сразу же отогнал. Коснулся кольца Катерины и призвал «светлячка», чтобы не блуждать в потемках. Да и сумки разбирать так гораздо легче.

Яркое свечение придало «приюту путника» немного уюта. Оно разогнало сгустившийся по углам мрак и позволило передвигаться, не опасаясь споткнуться или врезаться в какой-нибудь предмет местного скудного интерьера. Не живое пламя, конечно, теплее от него не станет, но тоже сойдет.

Я уселся на стул и принялся перебирать содержимое сумок. Если не умерим аппетит, то припасов хватит еще на день-другой. Надо бы спросить у Хельги далеко ли нам еще ехать. Все же она оказалась права — разобраться с картой местности у меня получилось не слишком хорошо.

Может, попробовать еще раз?

Сунув руку в сумку, я достал оттуда тщательно свернутый кусок кожи, на котором картограф вытатуировал весь Имир и даже часть Сурта. А может и весь. Не знаю. Понятия не имею, какой тут масштаб, но работа все равно потрясающая.

Держать карту на весу оказалось неудобно, так что я решил сесть за стол. «Светлячок» послушно последовал за мной. Теперь, когда карта оказалась полностью развернута на столешнице, ее получилось хорошо рассмотреть.

— Так, мы вроде здесь и движемся куда-то сюда, — я провел пальцем от фьорда в сторону Предела — границы соприкосновения Имира и Сурта. — А если… — слова застряли поперек горла.

Рассматривая карту, я увидел то, что привлекло мое внимание гораздо больше, чем дороги и обозначения. Край столешницы оказался сильно поврежден. Отчетливо виднелись следы когтей.

Мара? Нет, не ее размерчик. Глубокие борозды на дереве больше напоминали следы звериных когтей. Повреждения выглядели недавними. А еще на острых краях сломанной древесиныосталась кровь.

Я осторожно дотронулся до ближайшей капли. Свежая.

От дальнего конца стола к выходу вели мокрые следы. Кто-то не стряхнул снег с ботинок, пока бродил туда-сюда. Не мы с Хельгой точно — никто из нас не проходил так далеко в дом: отпечатки ног отходили от кровати у противоположной от двери стены.