Объединение
Шрифт:
Весь день бушевала страшная метель: ледяной ветер мешал дышать, а колючий снег залетал прямо в глаза. Указанный на карте ориентир в виде горы с раздвоенным пиком в реальности не получалось увидеть из-за снегопада. Но Хельга уверенно ехала вперед, словно чувствовала, куда именно нам нужно двигаться.
Мы почти не говорили. Перекинулись парой фраз лишь единожды, когда останавливались на привал, после чего вновь продолжили путь. Хельга сказала, что к вечеру мы должны добраться до «Приюта путника» — так на Имире называли дома, расположенные на основных маршрутах.
Это точно не стало бы для меня лишним. Не знаю, как Хельга так стойко выдерживала непогоду, но мне становилось холодно просто от осознания того, где я нахожусь. Но это скорее какое-то воздействие на психологическом уровне. Созданная кольцом одежда надежно защищала от холода и ветра, так что жаловаться не приходилось.
Приходилось трястись в седле и без конца стряхивать вездесущий снег с головы и плечей. Даже Ниган то и дело останавливался, чтобы отряхнуться, а урф вообще напоминал движущийся сугроб. Если вечные дожди Деймоса воспринимались мной, как досадное обстоятельство, то постоянные снегопады Имира порядком раздражали. Про Сурт и вовсе думать не хотелось.
Сейчас все мой мысли были лишь об одном — чтобы ветер перестал свистеть в ушах.
* * *
Метель пошла на убыль. Мы подъехали к «Приюту путника» уже в темноте — пришлось объезжать заваленный снегом переход. Неприглядный серый домишко терялся среди высоких сугробов. Различить его получалось лишь по высоким столбам, вкопанным по бокам от постройки и выкрашенным в ярко красный цвет, да по дыму, выходящему из отверстия в крыше.
— Они редко когда пустуют. Всегда кто-нибудь останавливается на ночь. — Хельга проследила за моим взглядом. — Это проблема?
— Нет, — я покачал головой.
Скрываться уже нет смысла. Конечно, едва ли новость обо мне успела уйти далеко от фьорда, но, рано или поздно, люди узнают о появлении Деймоса. Единственное что, не хотелось удовлетворять любопытство каждого встречного. Надо бы придумать какую-то отговорку. Прикинуться немым?
— Поехали, нечего тут торчать, — Хельга направила своего урфа к дому.
В небольшом внутреннем дворе стало гораздо теснее, когда мы привязали урфов к забору. Хельга заверила, что этим существам не нужно укрытие, они вполне легко ночуют и на улице.
— Если их, конечно, не сожрут варги, — добавила женщина.
— Ниган, охраняй, — приказал я гарму. — Не надо пугать людей внутри.
Пес вильнул хвостом и забрался под высокое крыльцо. Мне сразу стало спокойнее — с таким сторожем незваные гости не станут неприятным сюрпризом. Надеюсь, гарм не сожрет каких-то бедолаг, которые просто захотят погреться.
На всякий случай я приказал псу не есть людей без спроса, а оповестить сначала меня. Он вроде бы понял. Ментальная связь сильно упрощала наши взаимоотношения с этим умным и смертоносным животным.
— Чего ты на него так таращишься? — Хельга сняла с урфов седельные сумки и без
— Отдаю указания.
— Так ты же молчишь, — женщина с удивлением посмотрела сначала на меня, а потом на гарма.
— Он понимает, — заверил я ее. — Пойдем.
— А ты со всеми животными можешь говорить? — Хельга зашагала рядом.
— Нет, только с ним. Он особенный. — Говоря, я осматривал внутренний двор.
У стены стояли две пары лыж или чего-то на них похожего, чуть в стороне запряженная урфом и накрытая чем-то повозка. Вроде все. Может, кто пришел пешком и его следы просто замело? Тогда места всем может не хватить — домишко не такой уж и вместительный.
Мы поднялись на крыльцо и обстучали ноги. Я толкнул тяжелую дверь и пропустил женщину вперед.
— У меня и у самой руки есть, — буркнула она, но все же первой переступила порог.
Внутри нас встретило семь человек. Два угрюмых мужчины сидели у дальней стены, судя по лукам и широким ножам — охотники. Наверное, лыжи во дворе принадлежат им. Неподалеку от двери сидел немолодой бледноватый мужчина. Он точил видавший виды топор с широким щербатым лезвием. За большим столом у горящего очага разместилось целое семейство: неприглядный темноглазый мужчина, женщина, чуть моложе него, с тугой косой пшеничного цвета волос и двое ребятишек — светленькие девочки-близняшки лет шести-семи. Скорее всего, они приехали на повозке.
Семь пар глаз одновременно обратились к нам. Охотники немного напряглись, мужик с топором положил руку на рукоять оружия.
— Добра всем, путники, — поздоровалась Хельга и направилась к небольшому столу в углу помещения.
Постояльцы «Приюта путника» приветствовали нас сдержанными кивками даже без подобия на улыбку. За исключением детей — те улыбались во весь рот, демонстрируя выпавшие зубы.
Я тоже ограничился приветственным кивком и, под внимательными взглядами собравшихся, последовал за спутницей. Она вела себя здесь, как дома. Деловито пошарила по сумкам, вытащила припасы и положила на стол.
Никто не сказал ни слова, но напряжение немного спало. Охотники продолжили негромко переговариваться, старик снова методично заводил точильным камнем по лезвию. Семейство вернулось к трапезе, хотя дети, несмотря на замечания матери, то и дело бросали любопытные взгляды в нашу сторону.
— Не слишком тут все приветливые, — шепнул я Хельге.
— Люди разные бывают, — пожала она широкими плечами.
— Ты тут никого не знаешь?
Хельга обвела взглядом людей и покачала головой:
— Нет, никого знакомого. Могу только сказать, что старик с топором — откуда-то с севера — вон, какой бледный. Охотники из окрестных деревень — они обычно далеко не уходят. А семья, думаю, раньше у Предела жила. Там теплее, оттого и кожа у них другая.
— Ты прямо детектив.
— Кто? — Хельга вскинула брови. — Опять ты своими диковинными словечками разговариваешь.
— Извини. Больше не буду.
— Ладно, — смягчилась женщина и, немного помолчав, спросила. — А кто такой этот детектив?