Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
— Отведи Тоника в его комнату, сейчас я ему дам чего-нибудь, чтобы успокоился. Я знала, что эти опыты до добра не доведут!
Май отвёл меня в комнату, которая предназначалась мне. Большая, светлая комната, обставленная в самом современном стиле, со всеми новомодными штучками. Хорошо, что я был с ними уже знаком, когда жил в своём умном доме.
Вспомнив свой дом, вспомнил о дочери, о Кате. Глаза сразу наполнились слезами, я лёг на ближайший диван, и разрыдался, поняв, какую шутку надо мной пошутила Катя.
— Тоник, что с тобой, успокойся, —
С чего всё началось?
Вот я на Станции, сижу на полу, думая, что моя любимая ушла от меня, навсегда, вот она возвращается…
Когда она успела вернуться? Корабля ведь не было! Она уже была на Станции? Мы оба реплики?
Одни вопросы.
Постой, если в этом детском теле был настоящий я, то он все эти годы страдал от неразделённой любви? Тогда, получив возможность поговорить с той, моей Катей, они договорились поменять нас, чтобы вернуться к любимой, в более подходящем для этого теле. Тогда плакало моё возвращение, мой ребёнок другого меня назовёт папой.
Пришла Катя:
— Тоник, вставай, выпей вот это, поспишь, и всё пройдёт.
Я покорно принял капсулу из нежных рук Кати, запил водой, лёг опять, меня укрыли пледом, и я крепко заснул.
— Тоник, Тоник, — кто-то теребил меня за плечо. Повернувшись, увидел Мая.
— Вставай, пойдём на ужин, Катя зовёт. Ну как, у вас получилось?
— Что получилось? — удивился я.
— Поговорил с тем Тоником?
— А, с Тоником? Поговорил.
Ух, как я бы с ним поговорил! — подумал я, стиснув зубы и вставая. Всё тело затекло, я потянулся изо всех сил. Что там Катя обещала? Как только прибудем? Ну — ну! Я усмехнулся, и мы с Маем пошли умыться, потом Май отвёл меня в столовую.
За столом сидели Катя и Алия. Мы с Маем спросили разрешение сесть. Катя поморщилась, посмотрев на меня, но разрешила садиться.
— Пока хозяев нет, можешь так ходить, не вздумай при них в таком виде в столовую войти!
— Что будет? Оставят без сладкого? — хмыкнул я. Катя удивлённо посмотрела на меня, но ничего не сказала.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил она, когда прислуга, в виде андроида, накрыла на стол.
Я внимательно рассмотрел эту девушку. Она была специально сделана так, чтобы сразу было видно, что она не человек, даже не такой искусственный, как я…
Стоп! — подумал я, — А я какой? Кушать хочу, даже в туалет ходил. Я настоящий? Тогда почему не вырос? Лицо в зеркале очень знакомое, похожее на моё. Где они такое тело взяли?
— Тоник! — повысила голос Катя.
— Что? Я ещё не проснулся. Что ты мне дала? Снотворное?
— Не снотворное, «антистресс».
— «Антистресс»? Так ты знаешь, кто я?
— Конечно, знаю. Ты Антон Сопелкин.
Я и правда, засопел от возмущения.
— Прекрати, Тоник! Ешь молча!
Я даже не заметил, что ел, но было вкусно. Все, сметав, быстро выпил сок, хотел
— Куда? — строго спросила меня Катя.
— Кать, мне надо…
— Терпи. Когда все поедят, тогда пойдёшь. И вообще, неприлично так быстро есть.
Я посмотрел на ребят. Они кушали. Медленно отрезая кусочки ростбифа, аккуратно клали их в рот, тщательно пережёвывали, брали кусочек хлеба, тщательно жевали, запивая соком, прикладывали салфетку к губам.
Я вспомнил, когда их впервые увидел, они и малюсенький кусочек хлеба так же ели.
Наверно, моё лицо изменилось, потому что Май вздрогнул, посмотрев на меня вопросительно.
Я отвернулся. Встретился взглядом с Катей. Катя, как Катя. Это её я жалел, что она осталась без меня?
По-моему, она здесь вроде Мэри Поппинс.
— Кать, ты помнишь того, другого, Тоника? — вдруг спросил я. Катя удивилась.
— Что ты знаешь про того Тоника? — спросила она.
— Кое-что, знаю. Может, это я и есть.
— Что ты всё время врёшь? Я тебя спрашивала, несёшь всякую чушь.
— Может, я маскировался, потому что стал маленьким, и теперь не могу быть с тобой?
— Знаешь, что, мелкий? Иди-ка ты отсюда, не трави мне душу!
Я вскочил со стула, но не удержался, сказав:
— А что было бы, окажись это правдой? — Катя запустила в меня салфеткой:
— Я сказала, убирайся! Готовься, завтра поведёшь меня в Мир. Может, к лучшему, что ты не он, — проговорила она тихо.
Я закрыл дверь и постарался дойти до своей комнаты без провожатых. Добравшись, сел у окна, осматриваясь. Отсюда открывался замечательный вид на город. Почти такой же, как на Обероне. Высотные здания, похожие на стеклянные сталагмиты, москитный транспорт, снующий по разным уровням, и море зелени под ярким солнцем.
На каком этаже мы сейчас? Высоко…
— Тон, пойдём ко мне, поиграем? — это зашёл Май.
— Пойдём, — согласился я.
В комнате у Мая на полу лежал паззл. Наполовину собранный. Сев на корточки, стали собирать дальше.
Надо сказать, довольно занятная штука, и картина выходила красивая.
— Май, вы что, не учитесь? — спросил я.
— Сейчас нет, каникулы.
— Тогда что дома сидите?
— Одних нас не пускают, Катя днём выводит на прогулку, но сейчас ей надо готовиться к походу, она собирается. Завидую я вам, ходите везде, по разным Мирам, временам. А мы с Алией сидим здесь. Всё обещают поселить в коттедже, да говорят, что некогда, завтра да завтра.
— Скучно стало? — не удержался я, — На войне веселее было? Смотрю, в еде стали разборчивы.
Май удивлённо посмотрел на меня:
— Мы же не голодаем. А тогда у нас был последний кусочек хлеба. Если бы не вы, остались бы там, под забором, умерев от голода и холода.
— Ты что, помнишь меня? — удивился я.
— Помню, конечно, ты же Катин проводник.
— Май, а сколько времени с тех пор прошло? — тихо спросил я
— Года два, — пожал плечами Май.
— Почему вы тогда такие же?