Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
— Ну, Тоник, удивил ты сегодня всех! — смеялась Катя, бегая рядом со мной на дорожке.
— Чем это? — спросил я, с трудом поднимая килограммовые гантели.
— Обычно ты с девочками расчищаешь подозрительные осколки, а сегодня схватился за лопату!
— Надоели мне эти черепки, — пробормотал я, устав поднимать гантели. Поглядев на турник, попробовал подпрыгнуть, но до перекладины не достал. Тогда кто-то взял меня за бока и помог дотянуться. Я думал, я лёгкий. Но это оказалось оптическим обманом зрения. По-моему, я весил не менее центнера,
Загоняла меня Катя до того, что я покрылся потом, сама при этом только разогрелась.
— Ну как? — смеялась она, — Понравилось?
— Понравилось! — улыбался я, довольный, что занимаюсь спортом с Катей.
— Пошли, примем душ, скоро вечерний чай. Чем думаешь заниматься вечером?
— Не знаю…
— Я зайду за тобой, сходим в комнату отдыха.
— На вечерний чай, что, опять в комбинезон переодеваться?
— Ну да, всё торжественно, ты же не уговорил Василису.
Честно говоря, я и не пытался. Может, поговорить? Опять будет говорить о дисциплине. Может, наоборот, ребята сняли бы напряжение?
В своей каюте я принял душ, отметив, насколько все эти чудеса стали для меня привычными. Захотел, трансформировал душ в подобие тропического ливня, с картинками тропиков вокруг, или можно сделать обычный рожок наверху, со старым кафелем, в потёках ржавчины, если замучила ностальгия. Можно попросить душ, чтобы струи били со всех сторон, приятно массируя тело.
Привычно надев свежее бельё, я достал свой комбинезон, который сам чистится в шкафчике, оделся в него, и отправился в кают-компанию.
Так как нас двенадцать пар, дежурить выпадало раза два-три в месяц.
Стол уже был накрыт, ждали Василису. Когда она появилась, все встали. Заняв место во главе стола, в капитанском мундире, она разрешила нам сесть, и мы приступили к чаепитию.
Через пять минут обязательного молчания, Василиса разрешила нам разговаривать.
— Вася! — спросил один мальчик, я не знаю его имени, — Можно, Тонька в следующее своё дежурство опять переделает кают-компанию?
— А что, кроме Тоника никто не может переделать, по своему усмотрению? Или не хочет?
— У него получается лучше всех! — загалдели ребята.
— Как хотите, — пожала плечами Василиса, — Его дежурство будет через две недели.
— Мы можем уступить ему! — засмеялись девочки.
— Подумаем. Сегодня получила сообщение. Скоро прибывают взрослые.
— А мы? — в наступившей тишине спросил Мишка.
— Взрослые будут исследовать Город, мы заниматься раскопками. Наверное, — добавила Вася.
Больше вопросов не было, вечерний чай закончился, ребята расходились в тишине.
— Что случилось? — спросил я у Ростика, когда мы зашли в каюту, переодеться.
— Не знаю. Что-то случилось, раз взрослые прибывают
— Кто я такой, чтобы из-за меня срывать графики? — спросил я, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
После недавней своей самооценки, я мог представить себе всё, то угодно, вплоть до лоботомии. Живьём. Я передёрнул плечами, отгоняя от себя эту жуть, и начал переодеваться. Оказывается, в моём маленьком шкафчике можно было найти любую одежду. Я надел светло-серые маечку и шортики, приготовился ждать Катю.
Катя явилась в розовой блузке и сиреневой коротенькой юбочке, светло-розовых гольфиках и белых босоножках. Выглядела она так чудесно, что мы с Ростиком одновременно сглотнули.
— Что стоишь? Пошли, — потянула она меня за руку.
Комната отдыха представляла из себя уютное место с мягкими диванами, возле которых стояли столики с шахматами, вдоль стен тянулись книжные полки, здесь можно было смотреть кинофильмы. Кино можно было смотреть и в кают-компании.
Всё это напомнило мне рейс в открытом океане. Не зря Василиса сделала настоящую, морскую кают-компанию. Осталось только иллюминаторы сделать, как на фрегате, и показывать там море.
— Тонь, давай, сыграем в шахматы, — предложила Катя, расставляя фигуры. Я согласился.
С удивлением я понял, что готов сделать всё, лишь бы быть с Катей. Какое счастье, подумал я, что я её напарник, а то получал бы ещё больше неприятностей, если бы она мне понравилась, будучи чужой парой.
— Катя, Кать, — попросил я. — Расскажи, кого как звать. Я забыл…
— Забыл, так забыл, — легко согласилась Катя, — вон, смотри, с книгой сидит Фёдор, за шахматами Костя со своей Светой, Лена с Наташей. Остальные, кто где. Кто-то опять пошёл в спортзал, наверно, в волейбол играют, кто-то спать завалился. Ты не хочешь спать?
— Не, не хочу, — покраснел я, скрывая причину, по которой мне не хотелось уходить.
В шахматы я продул. И не один раз.
— Ты мне поддаёшься? — с досадой спросила Катя, в очередной раз расставляя фигуры.
— Что ты, Катюш, ты замечательно играешь! — оправдывался я, пытаясь унять сердечко.
— Раньше ты всегда меня обыгрывал, и сразу уходил.
— Я же говорю, что изменился.
— Я вижу. Прости, что обижала тебя.
— Кать, если захочешь, обижай, сколько угодно! — сказал я от чистого сердца.
Катя внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
Так я наслаждался обществом Кати весь вечер, пока не пробили склянки, после которых полагалось готовиться ко сну.
Почистив зубы и умывшись, я лёг на своё место. Пришёл Ростик, залез на свою кровать, поворочался там, потом слез вниз, и забрался ко мне под одеяло. Подышав там, он спросил:
— Можно, я буду спать с тобой? Мне одному неуютно.
— Спи, а то я один могу здесь потеряться, такой худой.
Ростик хихикнул и спросил: