Обещай мне эту ночь
Шрифт:
Джеймсу пришлось применить силу, чтобы пробиться сквозь заслон к Изабелле, при этом его локоть «случайно» познакомился с ребрами влюбленного поэта. Он почти ожидал, что она бросится к нему и крепко обнимет — Иззи всегда так встречала его, когда была девочкой, — но она просто произнесла его имя и протянула к нему руки. Улыбка на ее лице явилась тем Приглашением, в котором он так нуждался. Его имя на ее устах означало возвращение домой.
Все остальные, находившиеся в комнате, исчезли, когда он сжал ее изящные пальцы в своих широких ладонях. Коснувшись ее, Джеймс почувствовал, будто его ударила
А затем он ощутил ее трепет и понял, что она чувствует то же самое. Осознание этого глубоко потрясло его.
Сердце его возликовало, и вместе с тем его захлестнуло мощное собственническое чувство, вероятно, пережиток какого-то первобытного мужского инстинкта. Ее руки слегка дрожали, как бы неосознанно вопрошая. Он непроизвольно сжал их крепче. Тело самостоятельно давало ответ, который рассудку еще предстояло осмыслить.
Джеймс склонил голову и взглянул в ее милое, обращенное к нему лицо.
Время словно остановилось, когда их взгляды встретились.
Он первый отвел взгляд, ошеломленный охватившими его чувствами.
— Полагаю, следующий танец мой, — наконец произнес Джеймс. Он продолжал держать Изабеллу за руки, ощущая бешеное биение пульса на ее запястье.
Ее грудь лихорадочно вздымалась и опадала, и его жезл пришел в движение явно не вовремя.
Явно у него слишком давно не было женщины. Другого внятного объяснения Джеймс не находил. Хотя если подумать, не так уж и давно на самом деле. Но почему бы еще вдруг пришло ему в голову, что у Изабеллы, которая была ему как сестра, самая безупречная грудь в мире?
За то время, что он отсутствовал, Изабелла умудрилась отрастить восхитительные груди, очень заметные, в особенности на ее стройной фигурке. Джеймс почти жалел, что они так заметны — почти, обратите внимание! — потому что его раздражали похотливые взгляды, которые бросали на нее некоторые мужчины. Впрочем, он не был уверен, что их взгляды очень отличаются от тех, которые он сам то и дело устремлял на ее грудь.
Проклятие, он пожирал глазами груди Изабеллы Уэстон, мечтал о них и не был уверен, что может остановиться.
Хуже того, он не был уверен, что хочет остановиться.
Джеймс заставил себя отступить, как мысленно, так и физически. Он отпустил ладони девушки и предложил ей руку, чтобы проводить на танцевальную площадку. Он оглядел ее всю, с ног до головы, по достоинству оценил платье и прическу и ни в чем не нашел ни малейшего изъяна. Пожалуй, он предпочел бы, чтобы вырез ее платья не был столь глубоким, но, если быть честным, выглядела она восхитительно.
Пока Джеймс сопровождал Иззи в круг танцующих, он остро чувствовал на себе завистливые взгляды окружающих мужчин. Он мысленно усмехался, радуясь тому, что оказался избранным, испытывая необыкновенный подъем и легкий трепет, оттого что уводил ее от всех этих очарованных глупцов и бездарных поэтов. Должно быть, Изабелла ощутила рукой его дрожь, поскольку она вдруг остановилась
— Что случилось? — изумленно спросила она. — О Господи! Все дело в моих волосах? — Она потрогала голову. При этом из ее прически выбилось несколько непокорных прядей, и в воздухе распространился медовый аромат жимолости. И Джеймсу очень захотелось завладеть ее губами и узнать, так ли сладок ее вкус, как запах.
Боже милостивый, как только ему могла прийти в голову подобная мысль? Джеймс был обескуражен, выбит из колеи, словно что-то изначальное, незыблемое вдруг изменилось, но он не знал, что именно. Однажды он читал, что в пустыне встречаются такие места, где почва неожиданно уходит из-под ног и путника в считанные секунды засасывает все глубже и глубже в песок.
Именно так он чувствовал себя и в данный момент. Он был застигнут врасплох. И теперь тонул в океане очарования Изабеллы, упиваясь ее видом, ее запахом, самим ее присутствием.
— Джеймс?
Он встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, хотя заранее знал, что это не поможет. Изабелла сводила его с ума.
— Джеймс!
— Что?
Она сердито смотрела на него, яростно жестикулируя возле своей головы.
— О, не волнуйся. Твоя прическа в порядке. Ты выглядишь изумительно. — Он понизил голос. — Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я когда-либо видел. — Слова сорвались с его губ, прежде чем он сообразил, что говорит.
Изабелла радостно улыбнулась и стала еще прекраснее. Проклятие! Джеймс понял, что попал в беду.
Девушка выпрямилась, видимо, приняв какое-то решение. Естественная радость померкла, сменившись нарочито соблазнительной улыбкой, Иззи кокетливо взмахнула ресницами.
— Не сомневаюсь в том, что ты постоянно говоришь это всем молодым леди.
«Никогда ни одной», — подумал Джеймс, вздохнув, и произнес с ухмылкой:
— Только самым хорошеньким. — И поклонился, поскольку зазвучала музыка.
— Бессердечный повеса. — Она присела в глубоком реверансе, кокетливо глядя на него снизу вверх.
— Дерзкая плутовка.
Они заскользили в танце, продолжая легкий флирт и обмен колкостями. Джеймса охватывало приятное волнение всякий раз, когда они сходились вместе, чтобы сразу же разойтись и затем воссоединиться вновь.
Джеймс не сводил глаз с Изабеллы, безуспешно пытаясь сосредоточиться на танце. Он был крайне смущен тем, что совершенно иначе чувствует себя в ее присутствии. Еще живы были воспоминания о легких приятельских отношениях в прошлом, с шутками и поддразниванием, но теперь появилось новое, все возрастающее влечение, порожденное — Джеймс осознавал это — страстным желанием.
Когда их пальцы встречались, жаркий трепет пронзал его даже сквозь ткань перчаток. У Джеймса мелькнула мысль, не обожгут ли они друг друга, если соприкоснутся. Это необъяснимое волнующее притяжение между ними неизменно возрастало с того самого момента, как он взял ее руки в свои.
Джеймс сам не знал, радовало его это или пугало. Он танцевал на балу с девушкой едва со школьной скамьи, девочкой, на которую всегда смотрел как на младшую сестренку, но не мог припомнить, когда чувствовал себя таким счастливым или испытывал столь сильное желание.