Обитаемая. Восхождение в рай

Быков Алексей Владимирович

Дюбуа взглянул на таймер:

– У вас будет девятнадцать секунд.

Челнок пронесся над золотящимися верхушками деревьев столовой горы и нырнул вниз, в рассветную тень. Всколыхнул струями отходящих газов серебрящуюся росой темную зелень поляны и, резко сбросив ход, плавно опустился на выжженный пятачок. Двигатели смолкли.

– Время!
– Скомандовал пилот, и входной шлюз с шумом распахнулся.
– Ноль, - привычно подумал Урман.

Сержант взревел - Вперед!
– и первым бросился к утопающему во вьюнке вольеру. Пять секунд - команда рассыпалась, отбрасывая в лучах Зевса длинные

тени. Семь секунд - обогнув челнок по правому борту, Урман рысью бросился к первому вольеру. Сзади послышался лязг. Подскочив к вольеру, офицер выхватил лучемет - десять - и быстро скользнул оценивающим взглядом по шелестящим кустам.
– Тринадцать, - раздался тихий писк вольера, система приняла нарукавную радиометку. Второй писк, третий, четвертый. Урман обернулся. Пятый писк прилетел с дальнего конца поляны.
– Пятнадцать - шестой.
– В центре огромной поляны колыхнулся в траве грузный контур, бликуя железом в лучах Зевса вскочил, одергивая патронташ, и рванул к вольеру.
– Семнадцать секунд.

– Тур, назад!
– Восемнадцать. Сотрясая поляну лязгом железа, тень, прихрамывая, навалилась на вольер.

– Успел.
– Выдохнул Урман. Тень наклонилась, и мощный взрыв напалмового фугаса яркой вспышкой высветил тени.

Урман грохнулся за вольером и над поляной грянул пулеметный залп. Над головой свистнули пули.

– В укрытие! Работаем по цели!
– Перекатываясь во влажной траве, офицер огляделся: в неровном слепящем свете напалма группа заняла круговую оборону. Три тактических маячка навесом метнулись в окружающие кусты.
– Яркие вспышки - и никого.

– Третий, четвертый - проверить периметр! Сержант прикрываешь!
– Распорядился Урман и две серых тени короткими перебежками метнулись вперед.

В шлеме ожил Котовски:

– Полковник, цели не вижу. Напалм глушит инфракрасники. Датчик Тура мертв.

– Котовски, прикрой!
– Урман рванул во мрак через кусты. Мощный замах и пара тактических маячков яркой вспышкой осветила подлесок. Шелестя в лианах, захлопала тень. Урман упал на колено, поймал в прицел - птица. В ровном свете маячков не спеша покачиваются рассветные тени; пламя напалма, кривляясь, рисует свои. Вдалеке испуганно галдят неизвестные мелкие звери.

Никого.

– Третий, четвертый, что у вас!

– Чисто. Чисто.
– Настороженно откликнулся шлем. Даже на расстоянии чувствовалось, как напряженно рядовые следят через мушки за тенями покачивающихся лиан.
– Какая-то хвостатая мелюзга, что-то летающее, муравейник... Какой муравейник?
– одернул себя Урман.
– Ты ж не на Земле, дубина, - и скомандовал:

– Отбой! Третий, четвертый, шестой - на периметр. Сержант, выясни, что с Туром, - медленно встал и, обводя внимательным взглядом пляшущие тени, сунул лучемет в кобуру.

– Сержант?
– Шлем наполнился тишиной.
– Сержант, что с Туром?
– Шлем молчит.
– Сержант!

Наушник ожил и прохрипел грустным голосом:

– Полковник, Вам лучше подойти, тут все плавится.

Урман увидел, как сбоку мелькнула серая тень шестого и, метнув вдаль тактические маячки, припала на колено. Слилась с пляшущими тенями деревьев. Урман развернулся и, осторожно ступая в высокой траве, двинулся к бело-желтым языкам чадящего

пламени небольшого пожара.
– Сержант, что с вольерами?

– Пятый взорван, у седьмого повреждена обшивка, остальные целы.

Продвигаясь к остаткам вольера, Урман старательно обходит догорающие пятна напалма, прислушивается к шипению капель росы. Тихо потрескивает трава.

Навстречу, сосредоточенно всматриваясь в картинку нарукавного коммуникатора, протопал Котовски и офицер увидел стоящего на почтенном расстоянии от мечущегося, чадящего пламени сержанта. Подошел.

– Полковник, разрешите?
– Тот кивнул и сержант продолжил, - Кот доложил, что атакующих нет, но седьмой вольер прострелен.

– Пулеметная лента.
– Напомнил полковник.
– Напалм перегрел патроны.

– Так бывает?
– Сержант недоверчиво взглянул на догорающее пламя, нашел оплывающие в черных клубах стволы раритетного пулемета, пузырящийся, прожженный скафандр и обуглившееся лицо в осколках шлема.
– Напалм, похоже, почти выгорел.
– Сзади подошел Котовски. Обычно веселая физиономия хмурится, - полковник, - обратился он и протянул руку. Урман взглянул - перчатка скафандра сжимает маленький красный диск, вплавленный в обрывок переливающейся ткани.
– Радиометка Тура.
– И на недоуменный взгляд пояснил.
– Там в траве яма. Я видел, как Тур растянулся.
– Котовски помолчал, собираясь с мыслями. Передал радиометку.
– Не знаю, полковник, с какой силищей нужно рвануть, чтоб разодрать скафандр, и почему этот чертов вьюнок не выдрало с корнем... В общем, это запуталось в колючках.

– Вьюнка?
– Недоверчиво прохрипел сержант, разглядывая взлетающий в черных клубах ярко алый лепесток.

Котовски кивнул.

– Ладно, ребята, пакуемся.
– Скомандовал Урман и с силой сжал в кулаке красный кружек.
– Котовски, снимай оцепление. Огнетушители и мешок. Пусть упакуют...
– Он посмотрел на догорающие останки, - Тура... И поищи профессорских мышей, номера чипов в компьютере вольера.
– Котовски сдуло, и командир группы поддержки ткнул подбородком кнопку вызова.
– Дюбуа, прием.

– Полковник, что происходит? Я вызвал флагман, они видят картинку с борта.

– Переключи на меня.
– Шлем спроецировал на стекло полупрозрачные изображения каюты Эдельмана и мостика с серьезным видом капитана.

– Мы слышали стрельбу.
– Начал капитан.

– Пятый вольер уничтожен, - кивнул командир группы поддержки, - седьмой поврежден, нарушена герметизация.

– На вас напали?
– насторожился капитан. В шлеме раздался вопль роющегося в копмьютере вольера Котовски: нашел, чипы откликаются!

– Что значит - нарушена?
– Перебил Эдельман.
– Вы не можете его поднять?
– Урман кивнул.
– Он слишком большой для грузового отсека.
– Эдельман нервно прикрыл рот ладонью, пальцы энергично теребят седые усы и бородку.
– Черт с ним с вольером. Все целы?

– Одна единица выведена из строя.
– Откликнулся полковник.
– Сейчас упакуемся и начнем грузить. Мышей ищут.
– По внутреннему каналу отчитался Котовски: первую нашел.

– Погоди сынок.
– Профессор напряженно всмотрелся в картинку.
– Покажи-ка мне свою единицу.