Обитаемая. Восхождение в рай

Быков Алексей Владимирович

– Контактный яд с Тихого на воздухе разрушился за четыре часа, - продолжил майор.
– Посадочных мест на корабле три. Значит взять мог максимум двоих.

В комнате начали переглядываться.

– Ну, хорошо, хорошо.
– Встрял Эдельман.
– Допустим. Просто допустим. А колонисты зачем?

Офицер пожал плечами:

– Чтоб я знал. Может, это связано с седьмым вольером.

Урман повернулся к капитану:

– Виталя, а есть грузы, которые мы не проверяли перед стартом?

Тот задумался. Кивнул, -

один. Опечатанные ящики с описью.

Полковник посмотрел на Ридгера.
– Служба карантина?
– и щелкнул по браслету, - сержант дуй на склад.

– Что строим?
– прохрипело в ответ.

– Ломаем. Оранжевые ящики помнишь?

– Карантинщики?

– Вскрой их, но осторожно, там может быть бомба. Я сейчас буду.

Майор покачал головой:

– Может лучше моих послать? Они все-таки прошарены во взрывотехнике.

– Нет, майор, он профессиональный сапер.

Браслет Эдельмана проиграл короткую мелодию и над белым рукавом халата всплыла круглая физиономия микробиолога.

– Ли, в чем дело?

– Директор у Вас?

– Да.

– А Урман?

– Ну?

– Владислав и Писарева в боксах на карантине.

Урман и Ридгер переглянулись.

XXI

Кладовщики плотной кучкой сгрудились в глубине склада и осторожно поглядывают из-за штабелей за странными манипуляциями сержанта. Тот разложил инструменты, маленькие коробочки приборов и осторожно высверлил дырку в оранжевом пластике ящика. Подцепил тонкую глисту видеокамеры и вставил в отверстие. Немолодое лицо уставилось в крошечный монитор. Задумалось.

Любопытный Петрович прошуршал между штабелями поближе.

Сержант сморщился и выдернул камеру. Хриплое эхо весело разнесло:

– Саныч, что там по описи?

Кладовщик почесал репу на могучих плечах и прогудел:

– Лекарства. А что?

– Гора лекарств.- Неторопливо склонился у другого ящика. Ухмыльнулся и напомнил себе, что неторопливость и аккуратность признак живого сапера. Взвизгнула дрель. Глиста камеры скользнула внутрь. Петрович прокрался еще ближе, вытянул из-за ящика короткую шею... Сержант припал на колено и замер. Подстроил фокус камеры. Тихо выругался.

Эхо прошелестело, - ...мать, - кладовщики настороженно переглянулись. Сержант выдернул камеру, щелкнул застежкой черной коробочки и ловко подхватил четыре крошечных кубика проектора. Отошел в сторону и расставил огромным квадратом. Из той же коробочки показалась капсула. Мозолистые руки уверенно пропихнули ее в отверстие оранжевого пластика. Сверкнул тусклый свет, капсула медленно углубилась и проекторы ожили. Над полом начал прорисовываться странный объект.

Сержант обернулся:

– Точно - лекарства.
– Санычу показалось, что в хриплый голос прокрался сарказм.

Ступая осторожно, как кошка, сержант обошел голограмму - вырисовывающийся серый цилиндр с коричневыми нашлепками.

На корпусе показался маленький люк.

– Это, похоже, лечит сразу и от всего. Правда, с одним побочным эффектом.

Витя и Саныч недоуменно переглянулись.

– Каким?

Под потолком взметнулось хриплое - Смерть!
– и сухой как ремень сержант выпрямился. Взглянул на Саныча.
– На склад никого не пускать.

Кругленький Петрович ошалело забегал маленькими глазками.

XXII

Ли круглой тушкой оперся о бронированное стекло и всем своим видом демонстрирует вальяжную беззаботность. Лениво кивнул на прозрачные боксы.

– Вон, в дальнем разместили Котовски. У него малая берцовая треснула, но контакта, похоже, не было.
– Урман внимательно слушал скрестившего на груди руки микробиолога. Длинный директор навис сверху. Взгляд мутно-зеленых глаз мечется между сиреневым халатом кругленького китайца и растерянной физиономией сына за толстенным стеклом.

– Почему Ольга в боксе?
– по бесстрастному выражению полковника невозможно было понять его состояние.
– Почему зафиксирована?

Ли скользнул взглядом по оранжевым ремням. Протянул:

– Нам пришлось. Пришла в медицинский отсек с жалобой на боли в бедре. Похоже, где-то крепко приложилась. В общем, очень тонкое проникающее. Как от иголки. Ткани вокруг воспалены, гематома. Тогда еще, правда, не знали. Владислав вызвался осмотреть. Помог снять скафандр. Увидел рану и решил обработать... В общем, только коснулся, она возьми, да и плюхнись в обморок, еще и конвульсии. Тут такое началось. Карантинщики засуетились. Фиршвиц... Во-он тот длинный, - ткнул в бокс с Котовски Ли, - видите с тестером ковыряется? Вспомнил ее. Глянули запись - она в шлюзе карантина несколько раз бедро чесала.

– И?
– протянул сверху Ридгер. Взгляд неотрывно смотрит на рыжую шевелюру сына.

– Ну и все. Ее в бокс, вкатили антиконвульсанты. Владика на всякий сунули в соседний.

– Это не передается по воздуху?

– Даже если и так, она не успела. В вентиляции фильтры. Когда их вытащили из шлюза сразу пошла к нам. Даже скафандр Владик помогал снимать. Кстати, дырка на скафандре заросла так, что и не видно.

– То есть, все было здесь?

– Да, мы уже все кварцевали, - лениво махнул рукой микробиолог.
– Безопасно.

Фиршвиц оторвался от приборчика, обернулся к Ли и помотал черным шлемом.

– Так, Котовски тесты на контакт прошел нормально.

– И как Вы это поняли?
– Заинтересовался Ридгер.

– Эталон - привезенные мыши. Полковник, Вы должны их помнить.
– Тот кивнул.

Фиршвиц повесил оранжевую коробочку на стену и вышел в шлюз. В маленьком тамбуре прошел очистку и нырнул к Ольге. Короткий взгляд на пульсоксиметр, кардиомонитор и от стены отлипла уже знакомая коробочка.