Обитель подводных мореходов
Шрифт:
– Это ещё с войны у меня осталось, - пояснил как бы в своё оправдание.
– Вот хоть убей, никак не отвыкну.
– Но вы же всё равно не курите, - подметил Егор.
– Зачем вам спички?
– Да уж поверь, смертельно были нужны, - усмехнулся Антон Григорьевич.
– Была у меня на лодке, как у электрика, и ещё одна побочная обязанность - отмечал спичками, сколько на нас немцы сбрасывали глубинных бомб, - и он оживился, широко улыбаясь.
– Вот не поверите: однажды трёх коробков не хватило, а как живыми остались - одному Богу известно. Мы тогда транспорт с урановой
– Вот говорят, что удачливым просто родиться надо, - подхватил Егор. А я в это не верю. Удачу надо самому, своими руками делать. Тогда и в жизни повезёт.
– Может, и так, - согласился комбриг.
– Если по-честному, то вам однажды уже здорово повезло...
– А, это вы про тот самый случай, - догадался Егор.
– Про тот самый, - подтвердил Казаревич и, вынув спичку изо рта, ткнул ею в сторону Егора.
– Вот скажите, неужели не испугались тогда?
– Идиотом со справкой надо быть, чтобы совсем ничего не бояться.
– Но вы же, Егор Степанович, первым отчего-то прибежали в отсек, хитровато прищурясь, допытывался комбриг.
– А могли бы и не так спешить, пока вас кто-нибудь не обогнал. Не на свадьбу же торопились? Могло так статься, что и на собственные похороны...
– Так вышло... Есть вещи, которые никак не объяснишь. Даже испугался я почему-то не сначала, а уже потом, когда всё кончилось.
– Чего же потом-то было вам бояться?
– Трудно сказать... Только вот захотелось непременно жениться, не раздумывая.
– Что ж, это вполне нормально, - согласился комбриг.
– Значит, уразумели, чем жив человек. А геройство нараспашку, - он покрутил головой, - никогда этому не верьте.
Всплыли уже засветло, когда весенний день разгулялся в полную силу. Море дышало свежестью, которая легко заполняла грудь. Пресытившись тишиной и солнцем, водная гладь лениво лоснилась По её матовому телу подрагивали тусклые блики. Белёсая дымка задёрнула горизонт подобно подвенечной фате, которую набросили на голову счастливой невесты. И чайки благословением белых ангелов снисходили с голубых высот до самой воды.
Лодка слегка покачивалась натруженными бортами. Сидя на ограждении рубки и жмурясь, Егор подставлял солнечным лучам лицо. И сам не зная чему, невольно улыбался. Явилось ощущение покоя и полной отрешённости от всех ещё недавно тяготивших забот. Море усыпляло, вызывая в отяжелевшей голове смутные всплески воспоминаний чего-то приятного, что происходило с ним очень давно - не то во сне, не то наяву... Какое-то удивительно лёгкое чудесное видение жило в глубинах его души, неизменно появляясь, как только море начинало очаровывать своей лаской и покоем... Будто вновь он вместе с Катей и они раскачиваются на трапеции под огромным куполом голубого неба. Только во всём этом всё же нет ничего невозможного, это их теперешняя жизнь, которую они выдумали и в которой им хорошо.
Лодка пошла курсом в базу. В кильватер
– Пока и на этом спасибо, - оценил комбриг состоявшуюся атаку. Тем не менее заметил Теняеву, что тактический фон был не сложным и трудно в такой обстановке промазать.
– Ваше счастье, что для обеспечения нам не смогли выделить эсминец, говорил он за обедом в кают-компании, отхлёбывая ложкой горячий суп, - а то погонял бы вас, как полагается, чтобы жизнь под водой раем не казалась, - и посулил: - Ну да лиха беда начало: в следующий раз гонять вас будут до полной посадки батарей.
– А вы не пугайте, товарищ капитан первого ранга, - отвечал Теняев, лениво прожёвывая и улыбаясь глазами.
– Теперь мы снова почувствовали солёный вкус победы.
– Кстати, могли бы и тот самый эсминец "потопить", - подхватил Егор, но пускай пока себе поплавает...
– Ох, и самонадеянный же вы народ, - сокрушённо покачал головой Казаревич, - что ваш помощник, что вы сами, командир.
– Уверенный, Антон Григорьевич, - позволил себе Теняев уточнить.
– Ну что же, - не стал комбриг возражать.
– Испокон веку флот Российский точно так же на честолюбии замешан, как тесто на дрожжах. На том и держимся.
– Только уж вы поскорее нам помощника давайте, - напомнил Теняев.
– В экипаже ведь некомплект.
– Помощника не дам, а вот нового штурмана пришлю, - посулил Казаревич.
– Так как же с помощником быть?
– настаивал Теняев.
– А вот он у тебя сидит, - комбриг кивнул на Егора.
– Или не подходит?
– Я этого не говорил, - отвечал Теняев с улыбкой.
– То-то же, - назидательно сказал Антон Григорьевич.
– А то ведь помощничка из резерва прислать недолго.
– Без варягов обойдёмся, товарищ комбриг.
– Вот и я так думаю, командир.
24
Колокола громкого боя заиграли "аврал", выгоняя на верхнюю палубу швартовую команду. Лодка входила в гавань. Надев меховую куртку, Непрядов вклинился в живую вереницу людей, карабкавшихся по отвесному трапу рубочной шахты, и впервые взошёл на ходовой мостик в качестве полноправного помощника, второго лица на корабле. Принимая от верхней вахты по этому случаю поздравления, Егор старался держаться сосредоточенно и строго. Только губы сами собой подрагивали в невольной улыбке. Вся его натура ликовала. Как и всегда в редкие минуты большой радости, хотелось петь и читать стихи.
В базу лодка возвращалась на чистой воде, и помощь буксира уже не понадобилась. Весенний шторм взломал у берега припай и отогнал истерзанные льдины далеко в море. Оттаявшая земля дышала теплом.
Знакомый деревянный пирс приближался. Лодка медленно, будто с сознанием собственного достоинства, подходила к нему, взбаламучивая винтами тёмную воду. Закрутилась привычная в таких случаях суматоха: усиленные мегафоном слова команд, истошные крики чаек, топот ног швартовой команды по гулкой поверхности лёгкого корпуса.