Обитель Разума
Шрифт:
Ярослав не знал ответов на эти вопросы.
Собрание еще не закончилось. Следующий пункт был не менее важен, чем предыдущий, и на этот раз Ярослав не был так уверен в благополучном для себя исходе. Он заговорил, впервые за все это время. Его низкий и властный голос заполнил помещение, изгнав из него все прочие звуки.
– Сейчас мы начнем обсуждать предложение Бернгарда о сокращении числа специалистов, обслуживающих объекты ядерной энергетики. Этот вопрос представляется мне довольно существенным, и я предлагаю приобщить к голосованию мнение тех, кто находится сейчас на Острове.
Там
Ярослав-то знал, что делает – эти двое отсутствующих были его явными сторонниками. Но обычай, увы, оказался не на его стороне…
Зал вдохнул и не выдохнул. Замер.
Василий недоуменно посмотрел на Ярослава.
– Да ведь это совсем несущественно, – произнес он. – Всего лишь формальный, чисто технический вопрос. Ну хорошо, давайте проголосуем…
Зал высказался против. Девять против трёх.
Ярослав не удивился.
Бернгард в сердце своем радовался, точно злой ребенок. Наконец-то ему удалось задеть патриарха. Это не получалось у него уже очень давно…
Слово было за ним.
Это была козырная карта Бернгарда. Уже давно среди части отшельников бытовало мнение, что следует полностью отказаться от использования ядерной энергии. Они считали, что устройства для её получения чужды природе планеты, и не исключено, что именно из-за них задерживается долгожданное пробуждение Логоса.
Им обычно возражали, что реакторы созданы по распоряжению Тарцини, а уж он-то никак не мог делать что-либо, противоречащее воле Единого Разума.
Спор этот продолжался уже несколько лет. Бернгард выдвинул идею, как примирить несогласные стороны, предложив отходить от этого способа получения тепла и света не сразу, а постепенно, для начала уменьшив количество персонала, обслуживающего реакторы. Раза, скажем, в два.
Ярослав понимал, что это безумие.
Нехватка знающих людей и сейчас пугала его, подобное же решение еще уменьшит их количество. Настанет день, когда их не останется вообще. Пройдет еще несколько десятилетий, и человечество навсегда опустится во мрак. Во мрак забвения.
Его воображение рисовало мрачные картины.
Зато другие, похоже, были довольны тем, что наступит конец этому долгому препирательству. Ярослав, разумеется, выступил против, но даже его авторитета оказалось недостаточно, его аргументы были слишком разумны, а такие не всегда действуют. Решение оказалось не его в пользу. Шесть против пяти. Хотя глава Сферы и не поддержал предложение Бернгарда, его голос считался за два только в случае равного разделения.
Линда тоже не приняла предложения, но это не помогло.
А вот если бы были те двое, оказалось бы шесть против семи. Ярослав с досадой покачал головой, и встретил взгляд сидевшего рядом Василия.
Василий смотрел на Ярослава с тёплой улыбкой, и видя такую улыбку, легко можно было понять, почему сотни людей в течение многих лет поддавались его обаянию. И даже сейчас
– Мы уже не молоды, друг мой, – прошептал Василий. – Наши слова – вчерашний день. А Бернгард молод, будущее в его руках. Пусть делает, как считает нужным.
Тёплая волна, на миг затопившая сердце Ярослава, зашипев, испарилась.
“Это, может, твои слова – вчерашний день, – угрюмо подумал он, отводя взгляд от обезображенного болезнью лица Василия. – А я еще поборюсь, пожалуй”.
Все дальнейшее было несущественно. Нет, это было, конечно, важно для Сферы, но Ярослав не считал внутренние дела Сферы такими уж значимыми, и почти не встревал в них.
Его внимание привлекло лишь обсуждение совершенно безобидного случая. Какой-то парень, помощник на лесопилке, вдруг возымел необычный интерес к истории, начал в одиночку бродить по древним поселениям, и искать там обрывки старинных текстов.
Обычно подобные люди подавались в отшельники и тем удовлетворяли своё любопытство, но этот новоявленный исследователь таких намерений пока не выражал. Эта история и открылась-то совершенно случайно – молодой человек набросал какие-то заметки для себя, и они попались на глаза одному отшельнику, который почему-то счёл разумным доложить об этом выше. В сущности, ерунда полная, но Бернгард считал, что в записях присутствуют параллели с современностью, не слишком хорошо характеризующие служителей Логоса, и требовал отправить автора на Остров. Выслуживался, что ли, в очередной раз?
Ярославу было наплевать и на заметки, и на их автора, но, раздражённый своим проигрышем, он захотел взять реванш хотя бы в этом пустяке. Он произнес речь, которая его самого удивила. Он подробно разобрал текст, который в глаза не видел, и убедительно доказал, что никаких параллелей там нет. Он сообщил, что литература оскудела талантами (это было правдой, и не только литература), а создатель сего произведения – о чём же оно, кстати? – безусловно, талантлив, и надлежит направить этот поток к морю, но не иссушать его. Он заявил, что стоит настоятельно порекомендовать этому, как его, Марату Иволгину, что ли, написать биографию Александра Тарцини. И, наконец, он сказал, что дело создания жизнеописания Тарцини настолько важно, что требует постоянного контроля одного из них, и предложил возложить это ответственное задание на плечи Бернгарда.
Василий поставил вопрос на голосование, и предложение Ярослава прошло на ура. Только это не слишком улучшило его настроения.
О, если бы он мог предвидеть, к каким последствиям приведёт эта мальчишеская выходка!
Глава 5. Задание
21 апреля 2190 года.
Инга
Двери телепорта раздвинулись, и Марат Иволгин спрыгнул на землю.
Навстречу Марату, не торопясь, шли по узкой дорожке два человека, мужчина и женщина.