Облепиховое пламя
Шрифт:
Закрываю глаза. Спокойное дыхание соседки, точно колыбельная, медленно погружает в объятия морфея. Только вместо сна приходит знакомое серое марево, поглощающее меня с головой в омут пустоты и неизвестности.
«Мама. Первой я увидела её. В лёгкой тунике с длинными рукавами бирюзового оттенка, в чуть рваных джинсах, которые сейчас так модно носить, рубиновые волосы собраны в небрежный пучок. Она стояла на кухне, сосредоточенно глядя в окно своими золотисто-карими глазами, обрамлёнными густыми ресницами. Руки скрещены на груди. Улавливаю запах сигарет, но курит не она.
— Ты должна поговорить
— Она не готова! — безапелляционно произносит мама.
— Она-то готова, — голос звучит совсем близко. — А вот ты — нет!
Обернувшись, я не могу поверить своим глазам! Это же…»
Глава 3
После видения я так и не смогла снова заснуть, ворочаясь на кушетке, которая поскрипывала от каждого моего телодвижения. Но если меня мучала бессонница, то Виринея спала беспробудным сном младенца, причмокивая пухлыми вишнёвыми губами. Одна её нога, выглядывая из-под одеяла, свисала с кровати, руки девушка запрокинула над головой, фиолетовые волосы спутались на лице, словно змейки на голове Медузы Горгоны.
С нетерпением дождавшись окончания комендантского часа, первым делом я посетила комнату для девочек. Вернулась донельзя довольная! Кстати, ночным горшком ни я, ни моя соседка так и не воспользовались. Заправив кровать, приступила к утреннему туалету, чтобы привести себя в божеский вид.
Умыла лицо — в комнате, помимо горшка, имелся небольшой умывальник с тазиком прохладной воды, которую необходимо было предварительно набрать. Почистила зубы жидким зубным порошком — местным аналогом нашей зубной пасты. Волосы, которые, благодаря стараниям Неи, пахли виноградом, персиком, лимоном, облепихой и тмином, заплела в косу, закрепив причёску чёрной атласной лентой вместо резинки.
Ночнушка сменилась формой. Тонкие белые чулки, туфли на невысоком каблуке, сантиментов пять, белая рубашка, которая обязательно заправляется в чёрную юбку длиной до щиколоток. Последний неотъемлемый элемент формы — пиджак такого же оттенка, как и юбка, с эмблемой МагИнститута, этакая визитная карточка студента этого учебного заведения. На эмблеме, почти повторяя герб Россонтии, были изображены драконы.
Прихватив увесистый томик с уставом института, бодрой походкой, стараясь не слишком топать, ибо многие ещё спали, это я, точно птичка, соскочила с утра пораньше, направилась в парк. «Жёлтый чепец» посмотрела на меня, как на душевнобольную, однако выпустила, проворчав:
— Ходют тут всякие! Почивать мешают!
Прохладный ветер ударил в лицо свежестью утреннего воздуха, как только я покинула корпус с общежитиями. Через тоннель, минуя территорию некромантов, от одного вида которой меня передёрнуло, пересекла внутренний двор, административный корпус и вышла в парк.
Остановившись, вдохнула полной грудью.
Тишина и безлюдность не могли не порадовать.
Ранее утро и поздняя ночь созданы для грёз.
Солнце уже взошло и словно художник, окрасило небо-холст сиреневыми красками. Над озером, точно лёгкое покрывало, стелилась дымка. На траве поблёскивали, как стёклышки, капли росы. Спустя какое-то время тишина прервалась щебетанием
Взобраться на толстые ветви того самого дерева в конце парка, которое я давеча заприметила, не составило труда. Почти. В итоге, болтая ногами и чувствуя себя ребёнком, принялась изучать свод правил и законов, по которым мне предстоит жить ближайшие пять лет, если мама не придумает что-нибудь раньше, потому что самостоятельно мне сбежать не удастся, даже если очень захочу.
Видение, пришедшее ночью, показалось бессмысленным сном. Конечно, увиденное — не правда! Первое видение из-за опустошения резерва, второе — из-за переутомлённости. Воспринимать это всерьёз, как минимум, глупо. На некоторые вещи, чтобы не запутаться, нужно закрывать глаза. Отмахнуться, как от назойливой мухи. Не всегда поиск объяснений приводит к истине. Особенно тогда, когда мысли в голове, словно спутанные нити. Там, где царствует хаос, порядок не навести.
На данный момент первостепенной задачей для меня является — выяснить, по какой причине у меня чешется шея, связан ли с этим как-то Неволин или министерство со своей треклятой меткой!
Тяжело вздохнула.
Взглянув за ворота, подавила в себе желание сбежать. Сторожевую будку привратника отсюда, с конца парка, видно не было. Несмотря на близкое расположение к центру Этенбурга, территория института пустовала, по чуть ухабистой дороге не проезжали мимо кареты, чувствовалась некая обособленность этого места. Тишь да гладь!
Отвернув свой взор от территории, что находилась за пределами высоких ворот и которая, несомненно, притягивала меня, ставшую затворницей, хоть раз да оказаться за воротами, испытать эфемерную, иллюзорную, но свободу, я вспомнила про томик с уставом МагИнститута, что сжимали мои руки.
Раскрыла и удивилась, разглядывая буквы. Письменность в Россонтии напоминала обыкновенную, хорошо знакомую, кириллицу, прочитать которую любому попаданцу из просторов СНГ не составит труда. О каком таком языковом барьере вещала куратор — без понятия.
То ли я, как местная, понимаю, что написано, то ли это действует упомянутое куратором заклинание и на самом деле вместо кириллицы на страницах написаны какие-нибудь иероглифы. В общем, пренебрегать советом как можно скорее выучить язык и научиться на нём писать, я, дабы не оплошать, на всякий случай лучше не буду.
Бережённого бог бережёт, как говорится.
Закончив с уставом, попыталась слезть с дерева. Из-за гладкой подошвы туфель соскользнула нога, и я, не удержавшись, грохнулась на землю, приземлившись на бедро. Удар не сильный, но синяк будет однозначно.
Прихрамывая, направилась к озеру, петляя витиеватой дорожкой парка. На водной глади плавала одинокая утка и чистила свои перья. Птица не обратила на меня никакого внимания. Пристроившись на бережке, за камышами, я немного примяла траву на газоне своей пятой точкой, созерцая природу вокруг. Не думаю, что садовник расстроится.
Я просидела у озера аккурат до начала завтрака. Только мои наручные часики показали восемь утра — встала и оптимистичненько так направилась за Виринеей, чтобы на завтрак пойти вместе. Организм уже требовал еды, желудок урчал, точно голодная зверюга. На моём лице расплылась улыбка, полная предвкушения.