Обман Инкорпорэйтед (сборник)
Шрифт:
– Возможно, они и так все выбросят, – сказал Верн. – Это барахло ничего уже не значит. Разве только как экспонаты для музея. Так что наша власть распространится на множество ненужных вещей.
Через библиотеку они вернулись сначала в столовую, затем в кухню.
В кухне Верн остановился.
– Я хотел бы взглянуть на одну вещь.
– Какую?
– Его пластинки. Может, найду что-нибудь хорошее. Стоит попробовать.
Карл ухмыльнулся.
– Значит, есть все же что-то, что не музейный экспонат.
– Я иду на воздух, – ответила Барбара. – Здесь слишком
Карл распахнул дверь черного хода.
– Ладно. Пошли. – Он стоял рядом с дверью, Барбара подошла к нему.
– Увидимся позже, – сказал Верн. И исчез в столовой.
Барбара и Карл вышли на улицу и спустились по ступеням крыльца на дорожку. Воздух был тепл и полон ароматов цветов и травы.
Карл сделал глубокий вдох.
– Как хорошо пахнет.
Барбара наклонилась, разглядывая цветок.
– Что это такое?
Карл не знал.
– Похоже на розу. Только очень маленькую.
Барбара сорвала цветок.
– Ну? Чем займемся? Куда пойдем?
– Можем посидеть на траве.
Барбара улыбнулась.
– Вот как?
– Вам разве не нравится сидеть на траве? Солнышко пригревает, кругом полно запахов. Я устал бегать по этому месту. Хватит с меня открытий.
– Ты так волновался из-за дома управляющего. А теперь, похоже, весь интерес у тебя прошел.
– Да. В нем есть что-то гнетущее. Столько вещей. Все эти книги, изобретения, тарелки, мешалки. Все кучами, грудами, ящиками, все разбросанное. И заброшенное. Я лучше побуду на улице.
Барбара изучала его лицо.
– Ты быстро меняешь решения.
– Там было что-то такое…
– Я знаю, – перебила его Барбара. – Ладно. Давай посидим на траве на солнышке. Надеюсь, ничего плохого из этого не выйдет.
– А вдруг она влажная? – Карл провел по траве ладонью. – Нет. Высохла уже.
Они присели брезгливо, как аршин проглотили. Трава под ними оказалась сухой и теплой.
Барбара вздохнула.
– Спать хочется от воздуха и солнца.
– Как вы спали прошлой ночью?
– Хорошо.
– Ночью было так тихо. Я никогда раньше не сознавал, сколько всегда вокруг нас разных звуков. Люди, машины. Одни приезжают, другие уезжают. Грузовики. А прошлой ночью не было совсем ничего. Только тишина. И такое возникло странное чувство. Какое-то неестественное. Когда столько лет слышишь определенные звуки, трудно привыкнуть к их отсутствию. Я даже не знаю, сможем ли мы когда-нибудь привыкнуть. Для нас это большая перемена. Интересно, может, мы сейчас переживаем один из тех моментов истории, на которые люди оглядываются потом из будущего и говорят, что тогда человечество было на грани. Цивилизация проходила испытание. Как при падении Рима. Или когда остановили турок под Веной. Или когда мавры пришли в Испанию. Роланд. Помнишь Роланда? Как они остановили мавров? Или Сталинград. Конец Германии. История тогда висела на волоске.
Он взглянул на Барбару. Барбара глядела в небо. Тонкие полосы тумана поднимались от земли и медленно кружили над ними, словно
– Холодает, – сказала Барбара.
– Туман.
– Сегодня мы будем спать лучше.
Карл задумался над этим предположением.
– По-вашему, если человек будет спать каждую ночь все меньше и меньше – начнет с восьми часов, потом немного меньше, потом еще меньше, – то через какое-то время он сможет обходиться совсем без сна? Да, такой эксперимент надо бы поставить. Это может оказаться крупнейшим прорывом в науке.
– А я люблю спать, – сказала Барбара.
– Да, вы правы, в этом что-то есть. Не стоит недооценивать позитивного значения сна. Знаете, иногда людям хочется, чтобы такие вещи, как сон или смерть, не существовали, но только представьте, что это была бы за жизнь, если бы нам приходилось смотреть на мир широко открытыми глазами все время, что мы в нем есть, а не три четверти этого времени? Всю ночь и весь день. Во сне организм обновляется. Особенно мозг. Все шлаки, скопившиеся в организме за день, вымываются. Кровь уносит их из клеток. И, если бы не сон, крестьянам пришлось бы трудиться по двадцать четыре часа в день вместо двенадцати. А если бы не смерть, у них совсем не было бы спасения от такой жизни.
– Может быть, и так, – равнодушно сказала Барбара. Она легла на спину, вытянулась на траве и закрыла глаза.
– Вам так удобно? – спросил Карл.
– Солнце светит в глаза. Все кажется красным.
– Это кровь в капиллярах век. Солнце светит сквозь них, и все кажется красным.
– Зато это красивый красный.
– Кровь, когда она свежая, имеет восхитительный цвет. Но как только она соединяется с воздухом, то темнеет и выглядит нездоровой. С другой стороны, кровь, из которой выкачали весь воздух, становится темно-багровой. Это когда кровь выходит из легких, она такая яркая и красная. Кровь в артериях.
– Неужели.
– Наверное, это не так важно. Могу я прилечь рядом с вами?
– Если хочешь.
Карл лег на траву, подложив руки под голову недалеко от Барбары.
– Ты стольким интересуешься, – сказала Барбара.
– Похоже, что так.
– Мне даже жаль, что у меня нет твоего энтузиазма. За последний год я не прочла целиком ни одной книги. Начинаю читать и тут же бросаю. Со школы я вообще ничего толком не читала. Зато тогда я читала без конца. Все книги да книги. Как та девушка из рекламы.
– Какой рекламы?
– Девушка, которая не ходила на свидания. Сидела в своей комнате.
– А. Та девушка.
– А потом подруга ее надоумила, и все переменилось. Зубная паста, или полоскание для рта, или дезодорант. Или правильный бюстгальтер. Мне всегда казалось, что в этом есть глубокий смысл. Да, правильный лифчик. Рекламы, они бьют не в бровь, а в глаз. Маленькая такая рекламка на последней странице газеты.
– Книги не так уж важны, – сказал Карл. – Раньше я так не думал, а теперь думаю. Я и сам меньше читаю. Отвыкаю. Одно время я читал Пруста. Читал, читал, но дальше второй книги так и не добрался. Начинал предложение, а когда оно кончалось, я уже не помнил, что там было в начале.