Обман Инкорпорэйтед (сборник)

Дик Филип Киндред

– Что сорвал?

– Вишенку.

– А. – Он приуныл. – Ну, прости меня.

– Ты не должен был так поступать.

Он поерзал.

– Другому всегда трудно судить. Особенно мужчине. Особенно в таком случае.

– Я же сказала тебе, сколько мне было лет.

– Попытайся поставить себя на мое место! Ради бога! Когда дело зашло так далеко…

– И все равно тебе не стоило так делать. Это было неправильно.

– Полагаю, что да. Но, похоже, что это не остановило… твой рост. Так?

– Не

остановило мой рост? – Она чуть заметно улыбнулась. – Да вроде бы нет. Нет, точно нет. Я никогда об этом не думала. Говорят, что это бывает от сигарет, да?

Оба заулыбались.

– Ладно, забудем об этом, – сказала наконец Барбара. – По крайней мере у меня камень с души упал. Может быть, ты и прав. Может быть, это и вправду мне не повредило. Не знаю. Трудно судить, почти невозможно.

– В свое время ты, кажется, нисколько не огорчалась по этому поводу. Скорее наоборот, получала удовольствие. – Он ухмыльнулся.

– Да… В первые пять минут было не очень, а потом мне понравилось. Это верно.

– О чем подумаем теперь, раз уж этот вопрос мы решили?

– Можно подумать о том, где бы раздобыть второй комод. – Она положила руку на ворох одежды у себя под боком. Она еще хмурилась, из-за чего, он не мог сказать. – В один все не влезет.

– Ладно, – ответил Верн. – Подумаем.

Глава 10

Верн потянулся и зевнул.

– Ну что, пошли за комодом? Где он?

Барбара откинулась назад на кровати, опершись о стену.

– Расслабься. Не так быстро в такой день, как сегодня.

– Я снова чувствую себя активным. Жара – странная штука. Сначала чувствуешь себя одуревшим. Ничего не хочется делать. А потом вдруг снова выпрыгиваешь из кресла, как на пружине. Это тот самый миг. Я как на пружинах.

Барбара медленно встала.

– Ладно. Думаю, что комод найдется в одной из соседних комнат.

– Они могут оказаться запертыми.

Но соседняя комната была открыта. И там, рядом с кроватью, нашелся маленький белый комод, точно такой, как у Барбары. Взявшись с двух сторон за его крышку, они в считаные минуты перенесли его в комнату Барбары и поставили рядом с первым.

– Ну вот, – сказал Верн. – А что, одежду складывают внутрь добрым старым способом или на этот счет разработаны какие-нибудь ритуалы?

– Я сама уберу одежду. Тогда я буду знать, что где лежит.

– Ладно.

Барбара вытащила из комода верхний ящик.

– Черт! – ругнулась она. В нем оказалось полно бритвенных лезвий, мотков липкой ленты, бечевки и гвоздей на грязной газетной подстилке.

Верн заглянул в другие ящики. В них было то же самое.

– Придется подремонтировать и почистить. Может быть, даже поскрести. Господи.

Она в изнеможении упала на кровать. Пружины застонали и прогнулись под ней.

– Не очень-то

крепкая кровать, – сказал Верн. – Для развлечений не годится, так ведь?

– Исключительно целомудренный предмет мебели.

– Ну, есть еще пол.

– Только если он вымыт.

Верн внимательно посмотрел на нее. Что это – она дразнит его, чтобы поддержать шутку? Или – или для чего-то еще? Он пытался прочесть выражение ее лица, но не смог. Безнадежное дело – читать по лицу женщины. Наконец он пожал плечами. Сунув руку в карман, вынул табак и трубку. Барбара молча следила за тем, как он набивает трубку. Ее глаза были широко раскрыты.

Верн щелкнул зажигалкой и посмотрел на нее.

– Моя трубка. Никуда не пойду, пока не раскурю.

– Знаю. Я хорошо помню твою трубку. Очень хорошо. Она была у тебя тогда. В Касле.

– В Касле?

– Да.

Верн осторожно присел рядом с ней на краешек кровати. Она молчала. Он продолжал сосать мундштук своей трубки, надеясь ее раскурить.

– Чертовски сложная штука, – сказал он сквозь зубы. Наконец табак занялся.

– Не понимаю, зачем ты куришь, когда так жарко.

– Это же не для тепла. А для комфорта. Она меня успокаивает.

– А может, помогает чувствовать себя мужчиной.

Он бросил на нее острый взгляд.

– Зачем ты так говоришь?

– Не знаю. Табак, трубки, сигареты – все это напоминает мне о школьниках, которые хотят казаться взрослыми.

– Ты ведь тоже куришь. Теперь.

– Но не трубку.

– Нет. – Верн умолк и, продолжая курить, задумался. – Что ж, вполне возможно. Опять же Фрейд.

– Что возможно?

– Зачем напоминать, раз ты забыла. – Верн откинулся назад, устраиваясь на кровати. Сбросил туфли. Они грохнулись об пол.

– Это еще зачем? – спросила Барбара.

– Чтобы было удобно.

– Ты что, остаешься?

Верн посмотрел на нее.

– Это, – сказал он, – зависит от тебя.

Барбара наклонилась, подняла с пола его туфли. И поставила их ему на колени.

– Надень.

– Правда? Но мне так удобнее.

– А мне нет.

Наступило молчание. Верн смотрел на нее с веселым смущением. Лицо Барбары было угрюмо. Наконец она расслабилась.

– Ладно. Какая разница. – И она снова сбросила туфли на пол. – Пусть там лежат.

– Не уверен, что знаю, как это понимать, – сказал Верн, не переставая улыбаться. Однако его рука, державшая трубку, непроизвольно сжалась вокруг ее головки. Барбара не отвечала. Она безразлично смотрела в сторону, в темный коридор. Верн продолжал напряженно изучать ее лицо, разглядывая ее с почти восторженным любопытством. Он выдул облако дыма на середину комнаты.

– Хочешь, я закрою дверь?

Барбара обернулась.

– Что?

– Хочешь, я дверь закрою? Ты потому так на нее смотришь?