Обманутые иллюзии
Шрифт:
– Я рад, что тебе понравилось.
– О, и даже очень. Ценю твою выдержку, ведь ты выступал, не поставив меня в известность.
– Ну, я не думал… прошло уже пять лет, – Люк скользнул глазами по толпе и заговорил вполголоса. Он умоляюще взял Сэма за запястье. – Боже мой, ну кому от этого было плохо?
Он счастлив, что пристал к берегу, решил Сэм, потягивая шампанское.
– Об этом мы еще поговорим. Скажи мне, Каллахан, как тебе понравился маленький Натаниель?
На сей раз Люку не нужно было изображать дрожание рук. Включилась настоящая ярость.
– Ты знаешь о Нате?
– Я
– Да. осталось только мелочи кое-какие доработать, – Люк спустил узел галстука. – Я объяснял тебе каждый раз, когда связывался с тобой, что для того, чтобы сделать такую работу, да еще застраховать ее от всякого расследования мне нужно время.
– Время я предоставил тебе в изобилии, – напомнил ему Сэм и изо всех сил потрепал его по плечу. – И времени остается все меньше и меньше.
– Ты дал мне крайний срок. Я в него уложусь, – он вновь обвел взглядом комнату. – Я ведь знаю, что от этого зависит.
– Надеюсь, что знаешь, – он поднял руку, предваряя ответную реплику Люка. – Два дня, Каллахан. Принесешь мне все через два дня и я тогда, может быть, прощу тебе сегодняшнее непослушание. Удачного тебе вечера, – добавил он, уходя, – тем более, что это один из немногих, которые тебе осталось проводить вместе с семьей.
– Ты был прав, приятель, – Джейк, одетый в элегантную форму официанта, взял поднос, – он действительно мразь.
– Только не шуми, – полушепотом сказал Люк. С быстротой молнии Люк бросил сэмову золотую запонку с монограммой в отделанный пластиком карман Джейка.
– Порядок.
– Ради Бога. только не улыбайся. Ты слуга.
– Значит, я счастливый слуга, – впрочем, Джейк приложил минимум усилий, чтобы изобразить торжественный вид и удалился.
Час спустя Джейк вручил Люку пластиковый пакет с запонкой и светлым волоском.
– Осторожнее с ними. Не хочется, чтобы все выглядело слишком очевидно.
– Ну, пусть будет просто очевидно, – в животе его заурчало, когда он поднял пакет, чтобы взглянуть на изящный образец мужского туалета. Запонка была неброской, имела форму пуговицы. На золоте были выгравированы тонкие буквы СУ. Если все удастся, подумал Люк, то этот мешочек отправит Сэма Уайатта в ад.
– Аппаратуру проверил? – спросил он Джейка.
– И проверил, и перепроверил. – Есть контакт. Смотри сюда, – он взял устройство размером с ладонь. – Мышка, – зашептал он, – ты меня слышишь?
После короткой паузы из передатчика забасил голос Мышки:
– Слышу, Джейк. Четко, как колокольный звон. Улыбнувшись, Джейк предложил передатчик Люку. – Лучше, чем «Стар Трек» [36] , а? – Улыбка сменилась радостной возбужденной жестикуляцией.
– До чего же мне неохота это признавать, Файнстайн, но ты на высоте. У нас шестнадцать минут, так что заводи задницу.
– Моя задница всегда заведена, – он ухмыльнулся и пошевелил тощими бедрами. – Это будет восхитительно, Люк. Вос-хи-ти-тельно.
36
Популярный
– Не говори «гоп», пока не перескочишь, – прошептал Люк, перефразируя Макса, и взглянул на часы. – Роксана уже ждет. Пошли.
– Седлаемся. Вперед! – причмокнул Джейк, и они направились к двери.
– Любитель, – буркнул Люк, но улыбнулся. Ночь обещала быть умопомрачительной.
Галерея «Хемпстед» представляла собой трехэтажное здание псевдоготического стиля, стоящее за линией изящных дубов. Была сухая осенняя ночь. Приближался День Всех Святых. Бурые листья колыхались от ветерка – предвестника зимы. Рваные хлопья тумана плясали над бетоном и асфальтом. В небе светила аккуратно отрезанная половина луны. Ее очертания были настолько четкими и резкими, что, казалось, некий проходящий мимо бог вырезал ее своим топором. Белый, ласковый лунный свет струился с безоблачного неба, одевая в серебро деревья. Но листья еще держались на ветках, отбрасывая раскидистую тень.
Главное – рассчитать время.
Галерея выходила фасадом на Висконсин-авеню. Вашингтон не принадлежит к числу городов с бурной ночной жизнью. Здесь правит бал политика, а где политика, там и осторожность, особенно в год выборов. В час ночи автомобилей на улицах уже мало. Большинство баров закрыто.
Есть, правда, некая параллельная ночная деятельность: притоны для наркоманов, торговля наркотиками на углах, проститутки, расхаживающие по 14-й улице с клиентами и без них. Убийства под покровом ночи происходят здесь с такой же частотой, с какой даются предвыборные обещания.
Здесь же, в этом тихом уголке города, все было спокойно.
Люк стоял в тени за зданием, под ухмыляющимися горгульями и величественными пилястрами.
– Этот лучше работает, Мышка. Висящий у него на шее передатчик фиксировал каждый вздох.
– Будет работать, – исходящий из крохотного динамика голос Мышки был ровным и четким. – Дальность – сто футов.
– Работает еще лучше, – повторил Люк. В руках он держал нечто похожее на арбалет.
Это и был арбалет до тех пор, пока Мышка не переделал его в действующий с помощью газа крюк. Люк держал руку на спусковом крючке и думал о Роксане, которая в этот момент пробиралась в хранилище на третьем этаже. Он спустил курок и с мальчишеским восторгом наблюдал, как крюк с пятью зацепами выскочил, увлекая за собой веревку. В его руках словно кошка мурлыкал моторчик.
Он услышал звук металла, ударившегося о крышу, и выключил мотор перед тем, как потянуть на себя веревку. Она туго натянулась, когда крюк вонзился в крепкий кирпичный карниз.
Люк попробовал веревку, дернув за нее, затем оторвался с ее помощью от земли.
– Держит. Хорошо потрудился, Мышка.
– Спасибо.
– 0'кей, Файнстайн, иди первым.
– Я? – пропищал Джейк, закатив глаза, казавшиеся белыми пятнами на вымазанном черной краской лице. Он был отчаянно похож на второразрядного исполнителя песен на банджо в шоу, где артисты выступают загримированные неграми. – А почему я?