Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Обнаженная модель
Шрифт:

— У меня к тебе есть официальное предложение, Володя, — сказал Латиф, — давай тряхнем стариной и поработаем опять вместе на одной картине.

— Латиф, как я понял, ты запускаешься с новым фильмом?

— Да, в Госкино сценарий утвердили, правда, с небольшими доработками. Исправления внесем, когда будем писать режиссерский сценарий. Я приглашаю тебя главным художником. Как ты на это смотришь?

— Кто автор сценария и о чем там речь?

— Литературный сценарий «Служа отечеству»написал Артур Макаров. Действие происходит в 30-е годы XIXвека, где в приключенческом жанре описывается история первой русской дипломатической миссии в Афганистан. Главное действующее лицо — русский офицер Алексей Налымов.

Латиф вкратце пересказал сюжет будущего фильма, который заинтересовал меня исторической событийностью и соблазном окунуться в мир первой половины XIX века, столь мною любимой эпохи. Я представил себе поездки от

Петербурга до Афганистана и отказаться от столь интересного для меня предложения не смог, несмотря на то, что это нарушало мои творческие планы полностью отдаться работе над живописными полотнами, по крайней мере, в течение года.

— Латиф, все это интересно. Но, окончательный ответ дам только после прочтения литературного сценария.

— Хорошо, Володя, сценарий я тебе передам, только скажи когда и где?

— Приезжай завтра к Тамаре, на Усиевича, мы будем ждать тебя. Хорошо?

— Договорились. Часиков в семь я заскочу к вам. Надеюсь на твое согласие, чтобы не получилось как в прошлый раз, когда ты отказался от работы со мной на фильме «Али Баба и сорок разбойников».

— Да, Латиф, извини, что я не смог тогда принять твое предложение, думаю, ты ничего не потерял, пригласив на фильм нашего друга, замечательного художника Эдика Колонтарова. Я видел эту картину, мне понравился изобразительный ряд, декорации, костюмы, выбор натуры, все пристойно, фильм удался. Замечателен актерский состав: твой выбор Ролана Быкована роль Али Бабы великолепен, это было точным попаданием, да и остальные актеры — Ходжадурды Нарлиев, Фрунзе Мкртчян, Давло Хамраев, Елена Санаеваво многом определили успех картины.

— Хорошо— сказал Латиф — буду у вас завтра вечером, Тамаре привет.

Латиф, как всегда, был пунктуален и ровно в семь часов раздался звонок. Дверь открыла Тамара, он расцеловался с ней, подарил цветы и коробку конфет. После рукопожатия мы обнялись и вошли в комнату, а Тамара — на кухню, накрывать стол. Латиф внимательно начал рассматривать стоящую на мольберте картину.

— Продолжаешь работать над исторической темой. Вот и хорошо, наш будущий фильм тоже исторический. Правда, совсем другая эпоха.

— Да, Латиф, в сценарии будущего фильма — события XIX века, а на картине у меня девятнадцатый год, но XXвека.

— Вижу. Как это тебе пришла неожиданная мысль так отраженно показать образ Ленина, высвеченный прямо на отвесном бархане лучом кинопроектора. Твои фантазии безграничны, я что-то не припомню в советском искусстве такое неожиданное решение. Откуда это?

— Понимаешь, Латиф, художники изображают живого Ленина среди чабанов, в аулах Киргизии, в таджикских кишлаках, а туркменский художник Иззат Клычев — народный, академик, депутат Верховного Совета, одним словом человек, имеющий все советские регалии, изобразил Ильича на своей картине в группе туркменских дехкан. Но ведь Ленин никогда не был в Средней Азии. На мой взгляд, подобные переселения вождя в места очень отдаленные неубедительны, это вызывает, мягко говоря, недоумение, чувство некоторой неловкости. Когда я начал готовиться ко Всесоюзной выставке «СССР — наша Родина», то стал искать новое решение образа вождя, не как вымысел, а как убедительную правду, в которую мог бы поверить зритель. Я обратился к историческим событиям 1919 года и обнаружил интересные данные, связанные с гражданской войной, и в частности, вытеснением английских интервентов из Туркмении. В одном документе я прочитал, что Ленин долго болел после тяжелого ранения в 1918 году. Контрреволюция воспользовалась ситуацией и распустила слух о том, что Ленин мертв, что большевики скрывают правду от народа. Тогда ВЦИК принял решение выздоравливающего Владимира Ильича снять на пленку кинохроники, чтобы народ мог видеть вождя живым. Так появились знаменитые кадры: Ленин с Бонч-Бруевичем во дворе Кремля, Ленин на военном параде всеобуча. Аэропланами отснятый материал отправили на фронт, чтобы показать Ильича бодрым и здоровым, и этими документальными кадрами поднять боевой дух красноармейцев, сражающихся в Каракумах, где войска под командованием Михаила Васильевича Фрунзеи Валериана Владимировича Куйбышевананосили удары по английским интервентам, оттесняя их к побережью Каспийского моря. Я представил себе, что войсковые подразделения Фрунзе и Куйбышева в первую очередь должны были получить эти документальные ленты, хотя точного подтверждения этому факту мне найти не удалось. Да этого и не нужно, в картине важно эмоционально передать, без привычных штампов, в необычном, интересном, художественном видении события тех далеких, но незабываемых летгражданской войны.

— Ну что мне тебе сказать. Как зритель еще не совсем завершенной картины я увидел новый, романтический подход к теме, с острой неожиданной композицией. В тебе сидит кинематографический рассказчик. В одном кадре ты стараешься

показать события с глубоким философским содержанием. Думается мне, что не все художники поймут это произведение. Оно настолько остро, необычно, заставляет думать, а у нас привыкли к традиционным уравновешенным композициям. Твоя верхняя точка смотрения раздвигает горизонт и вширь, и в глубину. На твоей картине я вижу на первом плане вереницу теплушек воинского эшелона с пыхтящим паровозом, выбрасывающего дым, красноармейцев с флагами и винтовками, туркменских партизан в папахах и халатах, они заполнили плато, а им навстречу с высокого бархана идет живой Ленин, освещенный лучом проектора, а вокруг — пустыня и глубокая темная ночь. Это выражено средствами документального кино, трепетно, взволнованно и поэтично. Веришь, что такое могло быть. Вымысел становится реалистической правдой и это приковывает внимание.

— Средь горестей, забот и треволненья: Порой опять гармонией упьюсь, Над вымыслом слезами обольюсь… — сказала Тамара, входя в комнату, видимо она слышала разговор у мольберта и продолжила его стихами Пушкина.

— Прошу к столу, а картину, Латиф, ты еще увидишь на вернисаже, а, может быть, и в репродукциях, последние годы Володю много печатают в альбомах и журналах.

— Знаю, радуюсь его успехам, — улыбнулся Латиф.

За столом вспоминали нашу совместную работу на фильме «Восход над Гангом», о судьбах снимавшихся там актеров, об операторе Анваре Мансурове.

— Володя, за это время ты встречал кого-нибудь из нашей киногруппы?

— Да, Латиф. Видел Мирчу Соцкого, Валю Титову, Виту Духину. В прошлую зиму я участвовал во Всесоюзной выставке художников театра и кино, она проходила в Манеже. Там я встретил художника Мишу Ромадина, мужа Виты, ты о нем знаешь, он с Кончаловскимработал на фильме «Первый учитель», потом с Тарковскимв «Солярисе», он мой хороший приятель. Миша был в подавленном настроении, и я спросил его:

— Миша, что случилось, ты чем-то сильно расстроен?

— Володя, ты помнишь Филлипа, мою собаку, она у вас снималась в «Восходе над Гангом»?

— Конечно, помню, как же, Вита везде в кадре с Филлипом. В Сухуме мы раз с Валей Титовой были в гостях у твоей Виты на частной квартире. Дело в том, что в гостинице «Абхазия» с собакой проживать было категорически запрещено. Администрация фильма сняла ей комнату с двориком и садиком почти в центре города. Мы очень мило провели время. За столом сидели вчетвером: Вита, Валя и я — на стульях, а Филипп восседал на диване, передними лапами упершись на край стола, и также как и мы ел из своей тарелки. Мы пили красное абхазское вино, а Филипп ел свою еду. Очень умная собака. Вита в ней души не чаяла. А раз, в свободный от съемок день мы даже сфотографировались на память у простого уличного фотографа на фоне сухумского театра. Валя Титова с дочкой Лизой, Вита с собакой Филлипом и я в центре.

Грустный Миша выслушал меня, вздохнул и сказал:

— У нас эта фотография есть, но Филиппа больше нет. Вчера я его похоронил. Можешь себе представить, как в нынешние лютые морозы я выдалбливал ломом могилу в промерзшей земле. Вита так сильно переживает смерть любимой собаки, члена нашей семьи, что даже заболела. Давай после открытия выставки поедем к нам, помянем Филлипа, — со слезами на глазах сказал Миша.

Я выразил свое соболезнование, но поехать отказался. В Москве стояли на редкость лютые морозы, до минуса сорока градусов и ниже. Я предложил Мише пойти в рюмочную помянуть Филиппа и разбежаться по домам. От Манежа, дрожа от холода, мы дошли до Пушкинской улицыи, не доходя до театра оперетты, свернули в Копьевский переулок, ведущий к Большому театру. Рюмочная располагалась рядом с аркой старинного пятиэтажного дома, на последнем этаже которого были мастерские наших друзей Сергея Алимоваи Володи Коровина. Мы хотели погреться у них, но, посмотрев на окна, увидели, что они не освещены и завернули в рюмочную. Мы вошли в маленькое, душное, битком заполненное народом помещение. В основном это были актеры, художники, да и просто замерший люд, зашедший отогреться. Пробившись к стойке, заказали водки. Ее отпускали только по сто грамм и обязательно с бутербродом колбасы или сыра. Таков был порядок. Люди выпивали, заказывали вновь, а гора не съеденных бутербродов вырастала на глазах. Выпив первые сто грамм, не чокаясь, за ушедшего Филиппа, заказали еще, выпили за здоровье Виты, потом пили за искусство, за встречу. Выпивая и не закусывая, мы постепенно отогрелись. Миша много рассказывал о Филиппе, какая это была умная собака. После очередной стопки Миша пытался уговорить меня поехать к нему домой, успокоить Виту. Мне было страшно подумать, что надо выйти из теплого помещения на мороз, добежать до метро, а там от станции «Аэропорт» — до дома на Усиевича, где надо идти еще минут десять, которые на таком холоде покажутся вечностью. С Мишей мы быстрым шагом дошли до метро, и каждый поехал к себе домой. Вот такие грустные новости, Латиф.

Поделиться:
Популярные книги

Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?

Лисавчук Елена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?

Измена дракона. Развод неизбежен

Гераскина Екатерина
Фантастика:
городское фэнтези
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Измена дракона. Развод неизбежен

Титан империи

Артемов Александр Александрович
1. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи

Бастард

Осадчук Алексей Витальевич
1. Последняя жизнь
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
попаданцы
5.86
рейтинг книги
Бастард

Мой личный враг

Устинова Татьяна Витальевна
Детективы:
прочие детективы
9.07
рейтинг книги
Мой личный враг

Русь. Строительство империи

Гросов Виктор
1. Вежа. Русь
Фантастика:
альтернативная история
рпг
5.00
рейтинг книги
Русь. Строительство империи

Восход. Солнцев. Книга I

Скабер Артемий
1. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга I

Князь Серединного мира

Земляной Андрей Борисович
4. Страж
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Князь Серединного мира

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Сердце для стража

Каменистый Артем
5. Девятый
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.20
рейтинг книги
Сердце для стража

Истребитель. Ас из будущего

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Истребитель. Ас из будущего

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Найденыш

Гуминский Валерий Михайлович
1. Найденыш
Фантастика:
альтернативная история
6.00
рейтинг книги
Найденыш

Невеста напрокат

Завгородняя Анна Александровна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.20
рейтинг книги
Невеста напрокат